— Что?! — взвизгнула Шейла и так стремительно вскочила на ноги, что Тимбер шарахнулся в сторону. — Господи! Как же я так? Ой-ой-ой!
Подвывая от отчаяния, она помчалась к воротам парка. Брет смотрел, как большой зеленый автобус проехал мимо Лачета и замедлил ход у ворот Клер-парка. Кажется, она на него все-таки успеет, и ее день не пройдет зря. Она найдет Саймона в «Ангеле». В баре на втором этаже.
Оказывается, Саймон проводит дни в кабачке в Вестовере. Тут нечему радоваться, но нечему и удивляться. Чему Брет удивлялся, так это внезапной «дружбе» между Саймоном и Шейлой Парслоу. Раньше Саймон считал Шейлу низкоорганизованной формой материи. Каждый раз, когда о ней заходила речь, он бросал какую-нибудь уничтожающую реплику, а в ее присутствии делал вид — как она справедливо отметила — что не замечает ее существования. Что же заставило Саймона не только терпеть ее общество, но даже вести с ней «дружбу»? Девчонка явно говорила правду. Ее слова подтверждала ее самодовольная мина. И, в конце концов, если бы Саймон хотел от нее избавиться, ему достаточно было бы сменить питейный дом. Пивных в Вестовере хватало, причем в большинство из них женщинам — и тем более девушкам — не было доступа. Однако Саймон околачивался в «Ангеле», где собиралось дамское общество.
Брет попытался представить себе, о чем Саймон разговаривает с Шейлой, но это ему не удалось.
Что же случилось с Саймоном, который очень разборчив в своих знакомствах? Почему он вдруг стал терпеть общество Шейлы? И проводить с ней по нескольку часов подряд?
Может быть, он пытается таким образом отомстить семье за крушение своих надежд? Дескать, вам я не нужен, ну и пусть, чем мне Шейла Парслоу не подружка? Как говорят обиженные дети: «Вот умру, тогда пожалеете!» В Саймоне много ребяческого.
Кроме того, судя по всему, в Саймоне сильна и практическая жилка. Шейла Парслоу — богатая наследница, а Саймон нуждается в деньгах. Но все же Брету не верилось, чтобы Саймон мог продаться за деньги и связать жизнь с безмозглой потаскушкой.
Брет пустил Тимбера шагом и всю дорогу домой размышлял над странностями характера Саймона, но, как всегда, не смог прийти к какому-нибудь выводу.
Брет сдал Тимбера на руки Артуру, приказав ему хорошенько растереть лошадь, и пошел с Элеонорой посмотреть на жеребенка, только что родившегося у Регины.
— Ну не молодец ли старуха! — воскликнула Элеонора, глядя на новорожденного, который, шатаясь, переступал на тонких длинных ножках. — Еще один чудный жеребенок! То-то у мамаши такой самодовольный вид. Вот уж лет двадцать на ее жеребят приходят полюбоваться будущие покупатели. По-моему, она для того их и рожает, чтобы ею каждый год заново восхищались. Сами-то жеребята ей совсем ни к чему.