— Доброе утро, — сказал молодой человек.
— Доброе утро, — ответил мистер Сэндел. — Я привез к вам гостью. Надеюсь, вы не возражаете? — Он отодвинулся, и Беатриса шагнула на порог. — Вы знаете, кто это?
Сердце Беатрисы бешено колотилось, словно пытаясь вырваться из грудной клетки. Она встретилась взглядом с юношей. И по его глазам она поняла, что он узнал ее.
— У вас другая прическа, — сказал он.
Ну конечно, за эти восемь лет мода на прически совершенно изменилась; конечно, он не мог этого не заметить.
— Значит, вы ее узнаете? — спросил мистер Сэндел.
— Разумеется. Это тетя Беа.
Она думала, что он подойдет к ней, но он не двигался с места. Потом повернулся и пододвинул к ней жесткий стул с изогнутой спинкой.
— Простите, но у меня только один стул. Он вполне устойчив, если не откидываться на спинку.
Беатриса, у которой подкашивались ноги, с облегчением села.
— Может быть, сядете на кровать? — молодой человек спросил мистера Сэндела.
— Спасибо, я постою, — поспешно ответил тот.
Собственно говоря, черты лица у него совсем другие, чем у Саймона, думала Беатриса, глядя, как юноша аккуратно втыкает иголку в носок. Это просто общее впечатление; когда в него как следует вглядишься, то становится ясно, что тут скорее фамильное сходство и он не так уж поразительно похож на Саймона.
— Мисс Эшби не захотела ждать, и мы решили поехать к вам домой, — говорил мистер Сэндел. — Вы как будто не очень…
Мистер Сэндел не договорил — смысл был и так ясен.
Юноша посмотрел на Беатрису дружеским неулыбчивым взглядом и сказал:
— Я просто не уверен, что мне рады.
Какое удивительно неподвижное лицо. В нем что-то от детского рисунка. Все на месте, пропорции соблюдены, но жизни нет. Даже рот прямой, как черточка, которой изображает рот ребенок.
Молодой человек подошел к комоду и положил на него носок. Беатриса заметила, что он хромает.
— Вы повредили ногу? — спросила она.
— У меня был перелом. В Штатах.
— Но если перелом еще не сросся, может быть, вам не надо на нее наступать.
— Перелом сросся, — ответил он. — Просто она стала короче.
— Короче? Навсегда?
— Похоже, что так.
У него были тонкие, но выразительные губы. При последних словах они горестно искривились.
— Неужели ничего нельзя сделать? — спросила Беатриса. — Видимо, кость неправильно срослась. У вас, наверное, был плохой врач.
— Врача, который накладывал гипс, я не помню. Я, вероятно, потерял сознание. Но они делали все, что нужно: подвесили на ногу груз и все такое.
— Но, Патрик… — начала Беатриса и осеклась.
Наступила неловкая пауза.
— Если вы не уверены, то пока никак меня не называйте, — сказал юноша, прерывая общее молчание.