— В хирургии столько всего напридумывали, — продолжала Беатриса, заглаживая неловкость. — Когда вы сломали ногу?
— Дайте вспомнить. Наверное, года два тому назад.
— Надо посоветоваться с врачами. Как вы ее сломали? Упали с лошади?
— Да. Не успел вывернуться. А как вы догадались про лошадь?
— Вы говорили мистеру Сэнделу, что работали с лошадьми. Вы любите лошадей?
«Господи, — подумала Беатриса, — прямо разговор незнакомых людей в поезде».
— Я не представляю себе жизни без лошадей.
Беатриса забыла про купе.
— Правда? — радостно спросила она. — А там, в Америке, хорошие лошади?
— Большинство, конечно, обычные ковбойские лошади. Но для своего дела незаменимы. А какое у лошади дело? Наверно, быть хорошей лошадью. Но иногда попадаются породистые. Некоторые — просто красавицы. И у каждой своя индивидуальность. Мне кажется, что про английских лошадей этого не скажешь.
— Наверно, мы их тут подстригаем под общую гребенку. Я как-то об этом не задумывалась. А у вас была своя лошадь?
— Да. Дымок.
Беатриса заметила, как у него дрогнул голос.
— Серый?
— Темно-серый с черным крапом. Не жесткий цвет железа, как бывает, а такой мягкий, дымчатый. Когда на него находило, он был похож на вихрящиеся клубы дыма.
Вихрящиеся клубы дыма. Очень яркий образ. Надо любить лошадей, чтобы так о них рассказывать. А Дымка он, видимо, очень любил.
— И что с ним стало?
— Я его продал.
Его тон не допускал дальнейших расспросов. Хорошо, она не будет спрашивать. Наверно, он продал коня, когда сломал ногу.
Господи, как хочется, чтобы это был Патрик!
Эта мысль вернула Беатрису к цели визита, о которой она почти совсем забыла. Она вопросительно посмотрела на мистера Сэндела.
Уловив в ее взгляде просьбу о помощи, мистер Сэндел сказал:
— Судя по всему, мисс Эшби готова подтвердить вашу личность. Но вы, конечно, понимаете, что нам нужны и другие доказательства. Если бы речь шла просто о возвращении блудного сына, было бы вполне достаточно опознания вашей тетки. Но в данном случае речь идет о праве на наследство. О том, кому достанется довольно большое состояние. И закон в таком случае требует неопровержимых доказательств. Только после окончательного установления вашей личности вы сможете вступить во владение собственностью, завещанной Патрику Эшби. Вам понятно?
— Мне это совершенно понятно. Я буду жить здесь, пока вы не проведете расследование и не удостоверитесь в моей личности.
— Но зачем же здесь? — воскликнула Беатриса, с отвращением глядя на жалкую комнатушку и частокол каминных труб за окном.
— Я живал в местах и похуже.