Телега нагружена темным, намокшим сеном - высокая копна громоздится над головами двух возниц. Словом, зрелище до боли привычное. В городе множество конюшен при дворянских отелях, кордегардиях, монастырях. При замке короля, наконец! Иногда капитану Марсиньи казалось, что лошадей в городе едва ли не больше, чем жителей.
Но никто и никогда не повезет сено посреди ночи. Да еще и не в Париж, а из Парижа - телега направлялась к воротам города, от которых начинается дорога на Фонтенбло и далее к югу.
Следует вспомнить, что приказом канцлера Ногарэ передвигаться по столице до наступления рассвета запрещено. Всем, кроме королевских сержантов, лекарей, священников и дворян, едущих с государственными поручениями от его величества Филиппа, самого Ногарэ или светлейшего коадъютора. Приказ соблюдался плохо, (особенно в окраинных кварталах) и своего предназначения - поддерживать порядок в городе по ночам - практически не выполнял. Уж в этом Марсиньи мог поклясться на мощах святого Ремигия.
Однако, доселе никто не осмеливался на подобную наглость - возить сено не днем, каковой Господь предназначил для трудов, а в самые глухие часы перед восходом.
- Сто-ой! - заорал Гуго де Кастро уловив недовольный взгляд капитана и спрыгнул с козел крытой повозки. Мощные фламандские кони надвигались прямо на него, тяжело грохоча копытами по деревянной мостовой. - Стой! Служба прево Парижа! Именем короля!
Один из двоих возниц натянул вожжи, коняги фыркнули и остановились.
Марсиньи сумел разглядеть в факельной полутьме, что нахальные хозяева телеги облачены в черное - длинная одежда, по виду котты. И мечи на поясах - ничего себе! С каких это пор благородные дворяне развозят сено?
- Тебе что, приказ канцлера неизвестен? - начальственным басом взревел Гуго, быстро подходя к вознице.
Капитан поморщился. Почему на нарушителей благочиния обязательно надо орать так, что пыль на дороге поднимается? Сам Марсиньи повышал голос крайне редко - отчасти потому, что характер такой, а еще оттого, что понимал: любой преступник более опасается не громогласного стража закона, а тихой, но угрожающей и многозначительной речи.
Пускай уж господа сержанты орут на лавочников и пугливых обывателей…
- Кто такие, откуда!? - продолжал надрываться Гуго, но внезапно осекся, резко сбавив тон. О чем он далее разговаривал с владельцем воза Марсиньи не слышал.
- Мессир капитан, вам лучше подойти, - де Кастро обернулся. Голос почему-то смущенный.
Марсиньи сплюнул, кивнул второму Гуго, чтоб глаз не спускал с повозки, где были заперты схваченные злодеи. Направил коня в сторону громадной телеги.