Через две недели, окончательно поднявшись на ноги, Стив повторил все это, стоя перед старейшинами. Взгляды были разными. Несколько понимающих, но все больше -неодобрительных и хмурых. Дварфам нечего делать в большом мире. Если тебе тесно в горах, тебе будет тесно везде, и открытое небо не подарит простора. Нет. Я все решил. Я ухожу, я не могу здесь. Ну что ж, Мораддин с тобой, твой род поддерживает тебя.
Стиву выделили крупную сумму золотом и отпустили на все четыре стороны – иди, куда хочешь. Живи, где понравится. Занимайся, чем пожелаешь. И возвращайся. Возвращайся скорей. Да, дварфам нечего делать в большом мире. И Стиван Утгарт ушел, унося с собой свою непонятную томительную скуку. Он полтора года странствовал по горам, побывал в Оплоте, забрел однажды к гномам. Его жизнь сильно изменилась: не было больше старших, составляющих программу действий, не было четкого распорядка дня, приходилось самому решать, куда идти и что делать, а скука все не уходила. Она стала немного глуше и привычней, и только. Горы были везде одинаковы. Где бы ты ни устроился на ночь, в заброшенной штольне или в гостеприимной дварфской семье, все равно во сне серо и тоскливо, и ворочается капризная память, и сердце, покрытое копотью, – сердце лелеет свою тоску. Стив не знал, что должно произойти, чтобы всколыхнуть это стоячее болото. Пару раз он попадал в стычки с гоблинами, и тогда просто не помнил ничего с первой и до последней секунды боя. Потом только и оставалось, что пересчитать тела вокруг себя, вытереть кровь с топора и отправиться куда-нибудь к жрецам или клирикам – обработать раны.
Стив с удивлением чувствовал, что горы начинают заполнять его доверху и скоро перельются через край. Все чаще приходила мысль, что уйти – значит, уйти совсем, уйти туда, где дварфам совсем не место. Сменить горы на горы – не спасало. Стив продвигался все дальше на запад, оставляя за спиной бесконечные переходы, коридоры и штольни. Все чаще попадались заброшенные выработки и все реже – дварфские поселения. Стив не знал, куда идет и что ищет. Ясно было одно: горы заканчиваются, а с ними заканчивается еще что-то, что было с ним рядом, да что рядом, – в нем самом было много-много лет.
В одной из заброшенных штолен, в которую он завернул по чистой случайности, Стив нашел умирающего дварфа. На нем не было ран или следов драки, но дварф умирал – это было ясно, как гранитная глыба. Дыхание вырывалось наружу с трудом, на лбу холодными крупными каплями бугрился пот. Стив тогда почти не удивился, как будто это было в порядке вещей. Он опустился на колени рядом с дварфом и подложил ему под голову свой плащ.