– Мне кажется, я могу менять мужчин хоть до конца жизни, но все они будут – такие.
– Какие?
– Ну… как тот, первый.
– А он больше не появлялся?
– Нет, – быстро ответила сестра и отвела глаза в сторону. То ли до сих пор не зажила еще ее сердечная рана, то ли ей было стыдно. – Пойдем посмотрим живые цветы! Мы с мамой решили, что в холле не хватает двух кадок с пальмами. Ты как считаешь?
– Очень, – Марго подобострастно кивнула, – очень с вами согласна. А где, ты говоришь, их не хватает?..
А вечером Марго все поняла. Она совершила ошибку. Не нужно было возвращаться, не нужно пробовать воскресить отношения с мамой и сестрой. Это – прошлое, оно, как река, в которую нельзя войти дважды. Ее не понимают здесь. Не чувствуют, не слышат, не знают. Мама рада, что она вернулась, но, словно маленький ребенок, который получил любимую игрушку, не знает, что с ней делать, и уже теряет интерес…
Нет, она не нужна здесь никому. Ее жизнь – там, в Канаде, может быть даже и с отцом, может быть, в одиночестве. А может… нет, об этом даже страшно думать. Страшно спугнуть счастье, в которое она вне всякой логики с сегодняшнего утра решила верить.
Пока они с Софией распаковывали подарки, пока они рассказывали, что видели в магазинах, мама с Евлалией обсуждали, как доставлять две пальмы, или лучше – не пальмы, потому что это, на взгляд тетушки, было безвкусицей… В общем, пока в доме стоял обычный предновогодний гвалт, Марго быстренько прокралась на кухню и, поставив стул на середину, села смотреть на снежный склон. Вон оттуда сейчас должен появиться Рич.
– Здравствуй, дорогая.
Она в ужасе обернулась и тут же с досадой выдохнула.
– Теперь, если тебя не видно в комнатах, значит, ты торчишь перед этим постером.
– Поэтому ты тоже пасешься тут?
– Да нет, я – за пивом. В холодильник. – Билли открыл бутылку и сделал один глоток, блаженно заурчав. – А ты наслаждайся самоистязанием.
Она так и собиралась сделать. Только не считала это самоистязанием. Просто Марго хотела еще раз прокрутить в голове то, что она видела сегодня ночью, а потом – додумывала уже днем, опять же стоя на этом самом месте и глядя на эту фотографию.
– Марго! – В дверях стояла мама. – Ну почему ты не отзываешься? Почему сидишь тут все время в темноте?..
– Не знаю, мама.
– Марго, тебе только что звонили, я решила, что ты опять куда-то ушла. Извини, я не знала, что ты здесь. Он очень расстроился.
– Мик?
– Нет… Какой-то Ричард.
– Что-о-о? – Она вскочила со стула и сразу пошатнулась, схватившись за полку.
– Марго!!! Но это же мой любимый фарфоровый графин! Марго, что ты наделала!