– Кто здесь главный? – спросила я, удивляясь собственному нахальству. В глубине души меня терзали интеллигентские рефлексии, а внешне я выглядела бравой владелицей едва ли не «Мерседеса», с гордым и надменным видом стоявшего у генеральского блокпоста.
– Я, а что надо? – Мой тон приняли, поддержали, поприветствовали. Хозяин мгновенно уловил мое настроение. Он, как и я, не поздоровался. Лишние сантименты в сторону. Время – деньги. Инфляция подгоняет. Бич звучно хлестал по натруженным спинам.
– Мне нужен мой «Пежо»-кабриолет, вот справка из милиции, – я протянула кусок затертой бумажки, полученной из рук Орлова.
– А-а, опять этот Орлов, – недовольно выдохнул хозяин из басистого нутра. Огромный, неповоротливый, с толстой шеей и руками-бревнами, хозяин ни за что не смог бы протиснуться в утлую дверь. Наверное, он не выходил из тесной каморки уже лет десять, не меньше. Я прикрыла глаза, чтобы не видеть темных полосок в шейных складках, небритых отвисших щек, темных мешочков под глазами. Глаза прикрыла, спряталась от неприятных ощущений, зато нос споткнулся о жуткий запах, будто я попала в подвал, где с осени гниют овощи. Гнилостный запах проник в ноздри, и я звонко чихнула.
– Будь здорова, Инесса, – буркнул владелец инфернальной автостоянки.
– Сколько я вам должна? – спросила я, заранее обрекая себя на адские муки.
Буду торговаться. Ни копейки не уступлю этому жизнееду. Он пожирает жизнь собственным существованием. Я раскалила свои внутренности до взрывоопасного состояния. Одно неверное слово с его стороны – и я введу специальные подразделения на подмогу действующей армии. Мне хотелось вылить на потного и жирного собственника гаражного кооператива ушат холодной воды. Абстрактный ушат, незримый, но веский и ощутимый. Я пошуровала кочергой во внутренней топке. Огонь разгорелся с новой силой.
– А ничего не должна, ничего, – сказал вдруг хозяин.
Он с шумом почесал волосатую грудь. Послышались скребущие звуки, как будто где-то рядом с нами старая крыса прогрызала цементную плиту со стеклянными осколками внутри. Она со злостью выплевывала куски бетона вперемешку со стеклом и вновь вгрызалась в прочный монолит. Мне хотелось зажать уши, чтобы не слышать жуткого скрежета. Победило мамино воспитание. Я вежливо улыбнулась, открыла глаза, сделала красивый жест рукой – правой. Левая же элегантно поддерживала ремешок сумочки, изящно выставив пальцы веером. Я немного подумала и оставила кисть в эффектном положении. Красиво, впечатляет, железно воздействует на чужое сознание. Владелец смущенно засопел, подумал и вдруг перестал копать грудь. Скребущие звуки исчезли. Крысы попрятались или все разом издохли.