Дверь отворилась, и Джон Тиббетс бесшумно вошел в комнату, не пытаясь даже извиниться за свое опоздание. Придерживаясь строгого порядка, он пожал руку миссис Дин, поцеловал в щеку Мюриель и Лоис, поздоровался с Элен, Поллардом, Маркэндом и более рассеянно с Грейвеном, сел в глубокое кресло у рояля (никогда не открывавшегося) и тем самым сразу занял, как и требовалось, центральное место в комнате. Остальные расселись к нему лицом.
- Итак, - он прочистил горло, - всем вам известно, для чего мы здесь собрались. Моя обязанность в качестве поверенного покойного Антони Дина ознакомить вас, ближайших членов его семейства, с его последней волей и завещанием. Мистер Дэвид Маркэнд и его супруга, строго говоря, не принадлежащие к семье, приглашены по специальному указанию мистера Дина...
Маркэнд любил их всех, даже Мюриель; он был здесь, пожалуй, единственным, кто любил ее. Но вот появился человек, которого он не любил. Давняя антипатия. Перед глазами Маркэнда грузная фигура, удобно откинувшаяся на спинку кресла, короткие ноги с жирными коленями и выпуклый живот, толстая шея в высоком воротничке, голова круглая и приплюснутая, как бочонок или крокетный молоток, лоб гладкий и пустой, как разглагольствования политикана, безгубый сморщенный рот, льдисто-голубые глаза. Тиббетс снимает резинку со свернутого в трубку листа бумаги; резинка щелкнула, лист развернулся; гидравлическим прессом двигается челюсть, он читает. Но этот человек здесь на месте; все принимают его таким, как он есть, и готовятся получить манну небесную из его рук. - И я тоже. - Теперь Маркэнд уже не любит никого из них, даже Элен; он чувствует, как ее воля пытается побороть волнение; он избегает ее взгляда. Не Тиббетс ли заставил их всех измениться?.. Тиббетс и его монотонное чтение. Или же он только помог проявиться чему-то, что всегда было в них? - Чему-то, как и сам Тиббетс, противному мне. - Маркэнд посмотрел на Лоис... Тиббетс читает; и Лоис слегка краснеет, как будто ей нанесли оскорбление, слишком утонченное, чтобы открыто реагировать на него. Ей тоже не по себе (или ей, как и ему, хочется, чтоб это было так) - ей, совсем недавно так красиво сидевшей у руля своего "лозье". Лоис на месте, когда она в своем автомобиле, одетая в синий костюм с серебристой лисой. Когда о деньгах говорят вот так, в лоб, это оскорбляет; это оскорбило и Элен. Но без денег не было бы ни "лозье", ни синего костюма, ни мехов. Ну-ну, - сказал себе Маркэнд, превозмогая свое настроение, - всему свое место.
Он снова вспомнил о своей неприязни к Тиббетсу. Что в лице Тиббетса вторглось в комнату? Жадность и Хитрость, наряженные в тогу Законности. За гладким лбом таился арсенал замысловатых орудий нападения, но губы произносили лишь высокопарные слова: Закон, Справедливость, Порядок. Вот что он ненавидел в Тиббетсе, почему не мог слушать его даже теперь, когда единственный раз в жизни то, о чем он говорил, могло заинтересовать Маркэнда. Антони Дин был не похож на него, однако пользовался его услугами. Никто не мог похвалиться, что обманул старика. Может быть, не так уж он был непохож на Тиббетса? - Впрочем... - Маркэнд почувствовал вдруг, что все присутствующие повернулись к нему, проводя черту от него к читающему Тиббетсу. Тогда он услышал: