– Я уезжаю домой, – сказала я миссис Корнхилл.
– Вы даже не хотите прочитать письмо? – ласковым голосом спросила она. Мне не хотелось делить с ней эту маленькую радость, но я не смогла сдержаться и сломала печать на дорогом мне послании.
«Моя дорогая девочка, мы очень рады, что у тебя все хорошо».
У меня замерло сердце. Неужели он не понял того, что я писала ему в своем письме? Мне нужно было время, чтобы прийти в себя. Потом я продолжила чтение.
«Мы часто вспоминаем, как весело ты улыбаешься. Нам тебя очень не хватает. Мы искренне рады твоим успехам. Деньги, которые ты нам присылаешь, помогают нам сводить концы с концами. Береги себя. Бедная мама плохо себя чувствует, но продолжает работать и вести домашнее хозяйство. Будь счастлива, дитя мое, и знай, что мы разделяем с тобой твое счастье. Для родителей нет большего удовольствия, чем видеть, как их ребенок приумножает доброе имя семьи. Мы все тебя очень любим, а особенно твой отец, который очень тобой гордится».
Миссис Корнхилл положила мне на плечо руку:
– Дитя мое, вы так поспешно написали домой. Я понимала, что вы будете жалеть об этом. Нельзя же быть такой эгоистичной и расстраивать своих бедных родителей из-за того, что вы совершили этот досадный промах. Я решила добавить несколько ободряющих слов. Я довольно легко подделала ваш почерк. Вот и все! Неужели же вы не рады тому, что ваш отец гордится вами?
Она тихо вышла из комнаты и оставила меня наедине с моим горем. Хотя медная защелка была открыта, но, должно быть, на этой двери был еще и висячий замок. Я попала в ловушку. И винить в этом мне следовало только себя саму. Несмотря на то что миссис Корнхилл ненавидела меня, я оказалась для нее очень полезным работником.
Я уже говорила вам, как отец обычно в трудные времена подбадривал нас, напоминая о том, что кому-то на этом свете сейчас может быть хуже, чем нам. Сейчас мне казалось, что на всем белом свете не сыскать человека несчастнее меня. В то время я еще не была знакома с девочкой по имени Матильда Фитцгиббон.
Она сидела в углу гостиной Мейбл Вилкокс. Девочка все еще была бледной после приступа, случившегося с ней вчера. Вид у нее был совершенно отсутствующий. Мистер Эллин надеялся, что сможет стать для нее другом, но пока все ограничилось тем, что, когда он попросил мисс Вилкокс покинуть комнату, она поблагодарила его взглядом, а потом снова ушла в себя. Теперь она сидела, нахмурив свое маленькое личико.
Он подвинул свой стул поближе и с самым радушным видом начал разговор.
– Как ты себя чувствуешь, дитя мое? – спросил он мягким голосом, чтобы не испугать ее. – Ты не похожа на девочку из бедной семьи. Когда ты берешь на себя труд заговорить, твоя речь бывает достаточно грамотной.