Марыся налила в кубок Фока вина, поставила перед ним.
— Если бы вы знали, Генрих, сколько мне пришлось незаслуженно страдать, — доверительным тоном произнесла она, беря ладонь Фока и кладя ее на ножку кубка. — Как вспомню об этом, сразу перехватывает дыхание, и я не могу говорить. Выпейте, чтобы я могла продолжить рассказ. Пейте, мой славный рыцарь.
— Пани княгиня, я, конечно, выпью, но дыхание перехватило у вас, а не у меня, — заметил Фок. — Поэтому, как мне кажется, не мешало бы промочить глот... — простите, чуть случайно не вырвалось! — следовало бы выпить и вам. Разрешите поухаживать за вами.
— Неужели я налила только вам и забыла о себе? — спохватилась Марыся. — Вот что значит волнение. Буду очень благодарна вам, Генрих, если вы исправите мое упущение.
— Сделаю это с превеликим удовольствием. Где ваш кубок? О, да он почти полон. Доливаю его доверху и пьем за налаживание вашего дыхания. Виват!
— И за ваше здоровье тоже, — подняла свой кубок Марыся.
На этот раз она пила вино мелкими глотками до тех пор, покуда опустошал свой кубок Фок. Они одновременно поставили кубки на стол, и Марыся с удовлетворением отметила, что Фок с трудом смог установить свой вертикально, не свалив его набок. Значит, выпитые в течение пяти минут четыре кубка вина начали оказывать свое действие, и Марысе необходимо закрепить достигнутый успех.
— Вы, Генрих, наверное, тоже наслушались обо мне всяких сплетен и, возможно, верите им. Подумайте, стоит ли делать это. Я уже столько времени в шведском и казачьем лагере, одна из немногих женщин среди массы мужчин, на виду у тысяч глаз, и хоть один человек может в чем-нибудь упрекнуть меня как жену и женщину? Например, вы? А ведь стоит мне лишь уехать отсюда, как вдогонку поползут сплетни о моих новых изменах мужу и легионе осчастливленных мной любовников. Такова незавидная участь всех верных жен и честных женщин. Мы обязательно должны выпить за них, Генрих.
— За женщин? — спросил Фок заплетающимся языком. — Всегда и сколько угодно! — он разлил вино по бокалам. — За всех женщин — верных и неверных, честных и нечестных. Пьем за всех сразу, поскольку все они одинаковы.
После выпитого вина Фока начало раскачивать из стороны в сторону, и не свалиться с чурбана на пол ему помогало то, что он обеими руками ухватился за край стола. Скорее ему еще кубок, скорее!
— Настала пора вспомнить о пане Анджее, — начала Марыся, лишь только оторвала от губ кубок. — Я часто расспрашивала его о вас, и в конце концов он начал меня к вам ревновать. Мне сегодня с большим трудом удалось настоять, чтобы мы пришли проводить вас в дорогу. Генрих, мое женское сердце подсказывает, что вам поручено трудное и опасное дело, и я не могла расстаться с вами — может быть, навсегда! — не сказав... не сказав... Мне очень трудно сказать то, что я сейчас должна, поэтому давайте выпьем, чтобы я стала чуточку смелее.