— Любо! — донеслись до Яковлева их приглушенные расстоянием возгласы.
Чайка достигла днепровской волны, взяла курс наперерез русской флотилии. За ней, на ходу разбиваясь на три группы, растекались во всю ширину реки лодки. Лоснились от пота спины гребцов, ритмично поднимались и опускались весла, у фальконетов [91] на носу лодок примостилось на корточках по казаку с зажженным фитилем в руке. Чайка с одной группой лодок держали направление на русское флагманское судно, две другие группы охватывали первую линию флотилии с флангов.
Русская флотилия и запорожские лодки быстро сближались, и Яковлев в подзорную трубу смог хорошо рассмотреть казачьего главаря на носу чайки. Молодой, широкоплечий, скуластый, с длинными усами — ничего примечательного, обычный казак, на каких полковник вдоволь нагляделся в Лифляндии, Польше и уже здесь, в Малороссии.
— Кошевой Богуш? Неужто сам предводительствует бунтовщиками? — полюбопытствовал он у Кандыбы.
— Нет, это не Яким, — ответил тот. — Однако от этого нам не легче. Казачину, что атаманствует над лодочным отрядом, я то же добре знаю — два или три раза ходил с ним в морские походы на Туретчину. Это сотник Дмитро Недоля из Ирклиевского куреня. Чертяка, а не хлопец, ни умом, ни храбростью его Господь не обделил.
— Ничего полковник Урн укоротит хвост твоему чертяке, — пообещал Яковлев.
— Дай Бог, дай Бог, — ухмыльнулся в усы Кандыба.
Русская флотилия первой открыла пушечный огонь. Однако канониры, не имеющие опыта стрельбы с раскачивавшихся на волнах палуб, не могли наводить орудия точно в цель, и результаты их пальбы были плачевными. Правда, русские ядра и бомбы падали так густо, что две лодки получили случайные попадания и затонули, а очутившиеся в воде казаки были подобраны другими лодками. Запорожцы не отвечали на неприятельскую стрельбу ни единым выстрелом ни из мушкетов, ни из фальконетов.
Чайка с атаманом на носу стремительно приближалась к флагману русской флотилии, заходя к его левому борту, лодки, рассредоточившись в стайки по три-четыре суденышка, атаковали остальные суда первой линии флотилии, предварительно стеганув по их палубам снопами картечи из фальконетов.
Чайка ловко увернулась от русского судна, пытавшегося преградить ей дорогу к своему флагману, оказалась почти борт о борт с ним. Атаман что-то скомандовал, и большинство казаков перестали грести, а оставшиеся на веслах лишь удерживали чайку рядом с русским флагманом, не отставая и не опережая его.
— У Недоли три десятка сабель, а у полковника Урна шестьдесят штыков, — сказал Яковлев. — Сейчас он покажет бунтовщикам кузькину мать.