— Граф, в лагере остались мои письма и документы государственной важности. Мне крайне не хотелось бы, чтобы они оказались в чужих руках. Прошу вас возвратиться в мою палатку и уничтожить их. Себе в помощь возьмите моего секретаря Седерьельма. Успеха вам...
Петр отнял от глаз подзорную трубу, с довольной улыбкой произнес, обращаясь к возглавившему вновь собравшуюся возле царя свиту Шереметеву:
— А шведы-то бегут, господин фельдмаршал. Ей-богу, бегут.
— Удирают, Государь, — подтвердил Шереметев. — Самым форменным образом удирают.
— Посмотри, который час.
— Половина десятого, Государь, — ответил Шереметев, взглянув на свой золотой брегет.
— Половина десятого? — удивился Петр. — Всего полчаса боя, и непобедимые хваленые шведы показали нам спину. Жидок в сражении оказался нынешний швед, весьма жидок [109].
— Истинно так, жидок, — поддакнул Шереметев. — Ежели неприятель ищет спасения в бегстве, значит, скоро в большом числе появится пленные, в том числе знатные особы. Надобно быть готовыми к их встрече, Государь. Если о силе твоей армии Европа составит представление, узнав о поражении и множественности потерь королевского войска, то о твоей персоне будет судить по уважению и милосердию, которые ты проявишь к побежденным.
— Пожалуй, ты прав, господин фельдмаршал. Сражение мы выиграли, настала пора подумать о большей политике и вспомнить о Европе. Вели драгунам начать преследование неприятеля, а чтобы гетман не был на нас в обиде, пусть тоже отправит пару полков вдогонку за беглецами и к полудню будет с князем Волконским у меня...
Прискакав в свой лагерь под Полтавой, Пипер с Седерьельмом бросились в палатку короля, принялись собирать и сваливать в общую кучу все личные бумаги и служебные документы Карла. Поджечь их они не успели — раздавшийся поблизости конский топот, залихватский свист и гиканье заставили королевского секретаря выглянуть наружу.
— Казаки Скоропадского! — испуганно крикнул он, тут же задергивая полог палатки. — Уже ворвались в лагерь! Не сомневаюсь, что ограбить первым они захотят именно жилище короля, и мы окажемся в их руках!
— Вы правы, особенно учитывая, что им наверняка известно по слухам о находящейся при короле части саксонской контрибуции, — произнес Пипер, поспешно надевая шляпу и набрасывая на плечи плащ, снятый в душной палатке. — Не знаю, как вы, а я предпочитаю сдаться в плен царскому офицеру, чем полупьяному казачьему старшине, вряд ли способному отличить первого министра короля Швеции от простого солдата его армии.
— Разделяю вашу точку зрения, граф, — сказал Седерьельм. — Поэтому, покуда у нас есть время, нужно немедленно поспешить к воротам, ведущим из лагеря к Полтаве, и сдаться полковнику Келину.