— Лиз, радость моя, ты-то знаешь, что это возможно. — Он взглянул на меня. — У Гуггенхейма имеется теория, что динозавры вымерли не в результате природных катаклизмов, а из-за переносимых клещами рикетсияподобных патогенов. Это, чтоб вам было понятнее, паразитические микроорганизмы, вызывающие лихорадку вроде тифа. Гуггенхейм полагает, что и клещи, и паразиты вымерли вместе с хозяевами, не оставив следа.
— А можно перевозить эти, как их, патогены в жидкости для транспортировки вирусов? — поинтересовался я. — Той, что была в стеклянных пробирках?
Он сначала недоуменно посмотрел на меня, потом решительно покачал головой.
— Нет. Невозможно. Ehrlichiae не вирусы. Насколько мне известно, они вообще не могут жить ни в какой-либо среде, ни на культуре, что и затрудняет исследования. Нет. Что бы там ни было в ваших пробирках, это определенно не попало туда с клещей.
— Чем дальше в лес, тем больше дров, — заметил я огорченно.
— Лиззи — астрофизик, — сказал он, — слушает шорохи Вселенной с самого начала мироздания, а Гуггенхейм разглядывает элементарных паразитов, что можно сделать, только увеличив их в миллионы раз в электронном пучке. Пытаемся разглядеть внешние и внутренние глубины с помощью нашего слабого интеллекта и разгадать непостижимые тайны. — Он улыбнулся, как бы признавая свою ограниченность. — Смиренная правда в том, что, несмотря на все наши открытия, мы все еще на грани познания.
— Но с практической точки зрения, — заметил я, — все, что нам требуется, так это знать, что с помощью мышьяка можно вылечить сифилис.
— Вы не ученый, — укорил он меня. — Нужны такие, как Гуггенхейм, чтобы узнать, что мышьяк лечит сифилис.
— Что правда, то правда, — признал я. Лиззи одобрительно похлопала меня по плечу.
— Полагаю, вам неизвестно, — сказал Куипп, — что именно Эрлих, именем которого и названы Ehrlichiae, впервые доказал, что синтетический мышьяк лечит сифилис?
— Нет, — поразился я. — Никогда не слышал об Эрлихе.
— Немецкий ученый, нобелевский лауреат, основатель иммунологии, родоначальник химиотерапии. Умер в 1915 году. Надо о нем помнить.
В 1915 году, подумал я, Поммерн выиграл дерби. То было во время войны. Неисповедимы пути Господни.
Час спустя Куипп снова привез нас в Фонд Макферсона, где мы нашли бледного и дрожащего от возбуждения Гуггенхейма.
— Где вы взяли этих клещей? — спросил он, не успели мы войти в лабораторию в тех же белых халатах. — В Америке?
— Мне думается, их привезли из Франции.
— Когда?
— В прошлый понедельник. На кролике.
Он уставился на меня, напряженно соображая.