Хотя чему удивляться? Для них это было обычным делом. Такое вероломство они совершали как минимум двадцать раз!
Я смотрел, как они пьют, и меня самого начала мучить жажда. Впрочем, что жажда! Все у меня затекло, занемело до боли, но пошевелиться я не мог.
Наконец антракт кончился. Эдамс, убрав бутылки и стаканы, пошел к вершине холма, Хамбер проверил барьер — хорошо ли отскакивает, — а Джуд подрегулировал насадку на шланге.
Эдамс махнул рукой. Хамбер свистнул.
Силуэт Кандерстега с леденящей душу четкостью обозначился на фоне яркой простыни огня. Уилсон сделал какое-то движение — роскошное, брызжущее пламя сжалось и тут же вновь вырвалось из шланга, оно метнулось под брюхом у лошади и между ног.
Я чуть не вскрикнул, словно жгли не лошадь, а меня самого.
Какую-то жуткую секунду мне казалось, что Кандерстега просто парализовало от ужаса — он не мог пошевелиться.
Затем словно сработала пружина — Кандерстег дико заржал и пулей полетел по дорожке, спасаясь от огня, от боли, от бесшумного свистка...
Он несся так быстро, что не вписался в поворот. Врезался в изгородь, рикошетом отскочил, засбоил и упал. Глаза его вылезали из орбит, зубы обнажились, он лихорадочно вскочил на ноги и помчался... еще круг... и еще круг.
Наконец, дернувшись всем телом, он остановился — в каких-то двадцати метрах от меня. Он стоял как вкопанный, только конвульсивно вздрагивал, пот струился с шеи и капал на землю между ног.
Джуд Уилсон с кнутом и палкой пошел по кругу в мою сторону. Я медленно опустил голову в листья. Допустим, даже он меня увидит, между нами все-таки забор из густой проволоки... Значит, если придется бежать, у меня будет кое-какая фора. И все же... ведь мотоцикл спрятан в двух сотнях метров от моего укрытия, на бездорожье, оттуда до извилистого шоссе как минимум еще столько же. А возле фургона стоит серый «ягуар» Эдамса. Не так и много у меня шансов вырваться.
Холодно, а я весь вспотел. Черт возьми, да сейчас у меня в крови не меньше адреналина, чем у Кандерстега! Джуд Уилсон неторопливо приближается ко мне. Слышу, как стучит собственное сердце — словно молот.
Джуд закричал на Кандерстега близко-близко — меня словно током ударило. Щелкнул кнут.
— Н-но! Чего встал? Пошевеливайся!
Он стоял на расстоянии вытянутой руки от меня. Кандерстег не шевелился. Снова щелкнул кнут. Джуд закричал на лошадь, топнул для устрашения ногой. Слабые волны докатились по земле до меня. Ведь он совсем рядом! Но смотрит на лошадь. Поверни он сейчас голову...
Мне повезло.
Кандерстег сорвался с места, ударился об изгородь, сделал еще несколько неверных шагов в сторону верхней части поля... Джуд Уилсон пошел за ним.