В ответ на звонок строгая черная дверь открылась, приветливый слуга сразу взял мой саквояж и сказал, что сейчас же проведет меня наверх, потому что его светлость ждет меня. «Верх» оказался гостиной на втором этаже с пурпурными стенами, где вокруг электрического обогревателя стояли трое мужчин со стаканами в руках. Все трое, как один, излучали уверенность и силу, свойственные Октоберу. Это был правящий триумвират национального Жокей-клуба. Крупные птицы. Привычка властвовать и повелевать стала для них семейной традицией и вырабатывалась сотни лет. Внутри у меня все так и бурлило от радости, они же сохраняли полное спокойствие.
— Мистер Рок, ваша светлость, — объявил слуга.
Октобер пересек комнату и подошел ко мне.
— Хорошо долетели?
— Спасибо, прекрасно.
Он повернулся к двум мужчинам.
— Два других стюарда — мои коллеги — приехали познакомиться с вами.
— Меня зовут Мэкклсфилд, — представился более высокий, чуть сутуловатый пожилой джентльмен с ершистыми седыми волосами. Выгнувшись вперед, он протянул мне мускулистую руку. — Чрезвычайно рад познакомиться с вами, мистер Рок. — Взгляд у него был ястребиный, проницательный.
— А это — полковник Бекетт. — Он указал на третьего джентльмена, худощавого, болезненного вида мужчину, который также пожал мне руку, но его рукопожатие было слабым и вялым. Наступило молчание, они рассматривали меня, словно я прилетел из космоса.
— Я в вашем распоряжении, — вежливо сказал я.
— Что ж... раз так, перейдем прямо к делу, — предложил Октобер и подвел меня к покрытому шкурой креслу. — Может быть, для начала выпьем?
— Не откажусь.
Он протянул мне стакан (более ароматного виски я в жизни не пробовал), и все сели в кресла.
— Моих лошадей, — начал Октобер спокойным неофициальным тоном, — тренируют в конюшне, расположенной рядом с моим домом в Йоркшире. Сам я их тренировкой не занимаюсь — приходится часто ездить по делам. Лицензия на работу с лошадьми выдана человеку по фамилии Инскип; помимо моих, в конюшне содержатся и лошади моих друзей. Всего в конюшне сейчас тридцать пять лошадей, одиннадцать из них принадлежат мне. Нам кажется, что лучше всего начать работать конюхом в моей конюшне, а потом, когда приглядитесь к обстановке, переберетесь в другое место, если сочтете нужным. Пока все ясно?
Я кивнул.
— Инскип — честный человек, — продолжал он, — однако не всегда умеет держать язык за зубами, поэтому мы решили, что у него не должно быть никакого повода обсуждать ваше появление в конюшне. Как правило, конюхов нанимает он сам, следовательно, и вас должен нанять не я, а он.