Занятия продолжались целый год, пока Зигмунту все это не надоело. Летом 1942 года, встретив в лесу двух советских десантников, он бросил против них весь свой отряд… Это и решило дальнейшую судьбу Зигмунта.
Ребятам из того отряда было не совсем понятно, за что они убили советских солдат, хотя поручник Бритва — такую кличку носил Зигмунт — «убедительно доказывал» им о существовании двух врагов — с Запада и Востока.
Летом 1943 года Зигмунт покинул гостеприимный дом. Его друг женился на девушке из соседней усадьбы. В глухой деревушке трудно было удержаться от соблазна пофлиртовать от скуки. Хозяин часто бывал в отъезде, и дело зашло так далеко, что чуть было не закончилось дуэлью. А в последнюю минуту Зигмунт сообразил, что было бы просто глупо рисковать жизнью ради женщины, к которой в общем-то равнодушен. И он перебрался в Люблинское воеводство.
Попробовал поселиться в городе. Но жизнь там оказалась настолько однообразной и скучной, что он снова ушел в лес. Возглавляемый им отряд совершал внезапные рейды в глубь лесов, где хозяевами были красные партизаны.
Когда фронт переместился на запад, Зигмунт вернулся в Люблин, раздобыл новые документы и собирался было перейти линию фронта, как вдруг получил приказ устроиться в училище.
Это поручение он выполнил без особого энтузиазма. Военная дисциплина, необходимость унижаться, как какому-то сопляку, подчиняться ненавистным командирам, наконец, сотрудничать с красными — все это усиливало в нем озлобленность. Он чувствовал, что облегчение ему может принести только пролитая кровь. Когда ему бывало особенно трудно, он горел желанием убивать. Однако эти чувства тщательно скрывал. Ведя трудную борьбу с самим собой, он вживался в новую роль.
Назначение на должность заместителя командира взвода Добжицкий воспринял болезненно, посчитав это личным оскорблением. Выслушивая указания работавшего в училище советского преподавателя, он с ненавистью думал: почему он, националист и офицер подполья, должен стоять навытяжку перед большевиком, подчиняться его решениям, выполнять его указания? Еще сильнее обострилось чувство ненависти. Но он решил взять себя в руки, проявить выдержку, дождаться того времени, когда сполна рассчитается со всеми. Ни о чем не догадывающиеся ребята, относящиеся к нему как к ровеснику, узнают, кто он на самом деле и на что способен. Вот уж будут ошарашены!
С той минуты Зигмунта преследовала только одна мысль: нужно сделать так, чтобы в решающий момент повести за собой молодежь училища. Нужно добиться этого любой ценой. Но прежде всего надо начать с оргработы в условиях глубокой конспирации. Добжицкий глядел на веселые лица курсантов, и его охватывало чувство пренебрежения и презрения к ним. Он считал их безголовыми тупицами, лишенными национальной гордости. Среди них было не много таких, на кого можно положиться. Некоторых он знал еще по службе в запасном полку. Они признались ему, что принадлежат к антикоммунистическому подполью. Вот их-то и нужно было привлечь в первую очередь. Осторожно, тщательно обдумывая каждый свой шаг и каждое слово, Добжицкий готовился действовать…