Уичер широко раскинул свои сети. Он не только собирал факты, свидетельствующие против лже-Тичборна, но и пытался перевербовать тех, кто выступал на его стороне. В октябре 1868 года он нанес визит одному из его главных поверенных, некоему мистеру Раусу, владельцу поместья Суон в Элресфорде, графство Гэмпшир. Заказав стакан грога и сигару, детектив спросил его: «Так, стало быть, вы верите этому человеку?»
— Вполне, — ответил Раус. — У меня нет ни малейших сомнений в том, что он тот, за кого себя выдает. Только ведет себя глупо.
— Вынужден вас разочаровать, мистер Раус. Это не так. Боюсь, то, что вы от меня услышите, сильно вас огорчит. — И Уичер принялся разоблачать придуманную лже-Тичборном историю.
Весивший на момент прибытия в Англию приблизительно двести восемьдесят фунтов (семьдесят килограммов), он полнел прямо на глазах. Его сторонники из рабочей среды видели в нем героя, выступавшего против аристократии и католической церкви, стремившихся унизить его за вульгарные манеры и язык, перенятые им от австралийских бушменов. Таким образом, Уичер вновь работал на высшее общество и вновь против того класса, к которому принадлежал по рождению, — он был отступником, он был и остался типичным полицейским.
Когда лже-Тичборн в 1871 году обратился в суд с претензией на управление семейными имениями, Тичборны наняли защищать свои интересы сэра Джона Дьюка Колриджа, того самого адвоката, что выступал в суде от имени Констанс Кент. На протяжении всего процесса противная сторона, как и при расследовании убийства в доме на Роуд-Хилл, пыталась дискредитировать Уичера и представленные им доказательства. Адвокаты же истца жаловались на то, что их клиента постоянно «преследуют» детективы, особенно один из них. «Считаем, что именно в его голове и родилась вся история Артура Ортона, — заявляли адвокаты. — Думаем, нам еще предстоит узнать, как именно она была состряпана. Нам не нравятся такие люди. Они абсолютно безответственны и не представляют никакой организации, никто не требует от них отчета в их поведении. Они не принадлежат к государственной полиции, это любители, многие из них — доживающие свой век офицеры, зарабатывающие частным сыском хорошие деньги. Не обвиняя их перед лицом высокочтимого суда в том, что они подтасовывают факты, хотим, однако же, напомнить, что подобная практика может применяться для того, чтобы представить в искаженном виде и все дело».
В 1872 году истец проиграл процесс, и против него немедленно было выдвинуто обвинение в лжесвидетельстве. И вновь адвокаты претендента — на сей раз возглавляемые ирландцем Эдвардом Кинели — попытались бросить тень на Уичера, на сей раз обвиняя его в том, что он подкупал своих свидетелей и натаскивал их на вопросах-ответах. Кинели не раз обрывал показания свидетелей обвинения едкими репликами: «Полагаю, вы с Уичером не одну рюмку выпили, обсуждая это дело?»