Распространилась молва, будто она дала признательные показания, назвав Сэмюела убийцей, а себя соучастницей преступления. На неделе циркулировали и другие слухи, причем все они были связаны с Сэмюелом. Так, говорили, что жизнь Сэвила была застрахована, тело первой жены мистера Кента подверглось эксгумации, а самого его видели невдалеке от собственного дома в три часа утра, когда было совершено убийство.
В пятницу Элизабет Гаф снова отвезли на допрос. Судей, отправившихся в дом на Роуд-Хилл, она ожидала у шорника Чарлза Стокса, жившего по соседству с Темперенс-Холлом. Через какое-то время сестра шорника Энн, занимавшаяся пошивкой платьев и корсетов, заметила, что неспроста, наверное, судьи задерживаются: «не иначе нашли что-нибудь». По ее словам, мисс Гаф нервно мерила шагами комнату, проявляла явную тревогу.
— Что-то я скверно себя чувствую, так же как во вторник, — пожаловалась она, явно намекая на случившийся с ней припадок. — Надеюсь, сегодня меня на допрос не вызовут.
— Обхватив себя руками, — продолжала Энн Стоукс, — она поведала, что испытывает какое-то странное ощущение, будто кровь отхлынула с одной стороны на другую. Она также сказала, что давно хотела уйти, и не ушла только из-за миссис Кент. Та непременно хотела, чтобы она осталась еще хоть ненадолго. Элизабет, сделала это ради нее.
Потом, по утверждению Энн, няня заметила, что после убийства у нее появилось несколько седых волос. Она вырвала их, чего раньше никогда не делала, пожаловалась, что никто не знает, каково ей приходится, и если, не дай Бог, случится что-нибудь еще, ей не жить.
Тем временем судьи беседовали в доме на Роуд-Хилл с миссис Кент и Мэри-Энн Кент. В Темперенс-Холл сами они прийти не могли — одна из-за беременности, другая — потому, что, «стоило ей услышать, что на слушаниях ее присутствие необходимо, как у нее сразу начинался сильнейший припадок».
Вернувшись в Темперенс-Холл, судьи вызвали мисс Гаф. У входа вертелись восемь газетных репортеров, но внутрь их не пустили, сославшись на то, что заседание носит закрытый характер. У входа оставили полицейского, поручив ему следить за тем, чтобы никто не приближался в дверям и не пытался подслушивать.
Около семи вечера судьи объявили перерыв в заседании, сказав Элизабет Гаф, что если она гарантирует свое появление в Темперенс-Холле в понедельник, то может провести последние дни недели с отцом и кузеном, приехавшим в тот день из Айлворта — городка неподалеку от Лондона. Элизабет, однако же, возразила, что предпочитает оставаться в полицейском участке Троубриджа. По всей видимости, выпуская ее из-под стражи, судьи заверили Элизабет, что все будет в порядке, ибо, по свидетельству «Бат кроникл», по приезде в городок она выглядела весьма оживленной и «выскочила из двуколки весьма резво».