Как и многие конюшни Ньюмаркета, эта стояла прямо на городской улице, посреди других домов. Элли огляделась без особого энтузиазма и высказала вслух то, что я думал про себя:
— Больше похоже на тюрьму.
Окна денников зарешечены. На въезде — крепкие ворота в десять футов высотой. Стена, которой обнесены конюшни, утыкана битым стеклом. На каждом засове болтается по висячему замку. Не хватает только охранника с винтовкой. Хотя, по-видимому, временами бывает здесь и охранник.
Владелец всего этого негостеприимного хозяйства и сам оказался довольно суровым. Пожимая нам руки, Тревор Кеннет улыбнулся, но улыбка казалась совершенно непривычной для его угрюмой физиономии. Он пригласил нас к себе в кабинет, укрыться от дождя.
Голая комната. Линолеум, поцарапанная металлическая мебель, лампочка без абажура и кучи бумаг. Полная противоположность кабинету Руперта Рэмзи. Жалко, не к тому я повез Элли...
— Ваших лошадей устроили нормально, — сказал он, словно ожидая, что я буду спорить.
— Это замечательно, — вежливо ответил я.
— Вы небось повидать их захотите? — Поскольку именно за этим я и приехал сюда из Лондона, вопрос показался мне дурацким. — Ну, само собой, их сейчас не тренируют.
— Да, конечно, — согласился я. Предыдущий сезон гладких скачек завершился полтора месяца назад. До следующего было еще месяца три. Ни один владелец, пребывающий в здравом уме, не подумал бы, что его лошади, предназначенные для гладких скачек, будут в работе в декабре месяце. Тревор Кеннет умел изрекать очевидные вещи!
— Дождь идет, — сказал он. — В неудачный день вы приехали.
На нас с Элли были плащи, а я захватил зонтик. Тревор Кеннет долго нас разглядывал и наконец пожал плечами.
— Ну, пошли, что ли...
Сам он надел непромокаемый плащ и шляпу с обвислыми полями, которая явно уже немало лет защищала его от непогоды. Он провел нас через первый прямоугольник. Мы с Элли шли за ним, Элли жалась ко мне, прячась под зонтик.
Кеннет отодвинул засов на одной из уныло-коричневых дверей и распахнул обе половинки.
— Реккер, — сказал он.
Мы вошли в денник. Реккер шарахнулся в глубину денника, пол которого был кое-как присыпан торфом. Реккер был длинноногий гнедой годовичок, довольно нервный и пугливый. Кеннет даже не попытался его успокоить — встал как вкопанный и уставился на жеребчика оценивающим взглядом. Джоди, при всех своих недостатках, с молодыми лошадьми обращался очень хорошо, никогда не упускал случая приласкать их, дружески с ними разговаривал. А может, зря я отправил Реккера именно сюда?
— Ему нужен добрый, мягкий конюх, — сказал я. Кеннет бросил на меня презрительный взгляд.