Русская революция. Большевики в борьбе за власть, 1917-1918 (Пайпс) - страница 64
На совместном совещании правительства и Исполкома конфликт этот мог быть легко разрешен, поскольку правительство, по всей вероятности, сдало бы свои позиции. Но компромисс еще не был найден, когда возмущение охватило бараки и рабочие кварталы, связанные невидимыми нитями с Исполкомом.
Уличные беспорядки 20—21 апреля возникли стихийно, но большевики очень быстро овладели ситуацией. Молодой офицер, социал-демократ лейтенант Теодор Линде, принимавший в свое время участие в выработке текста Приказа № 1, расценил правительственную ноту как измену демократическим идеалам революции. Он созвал представителей Финляндского полка, в котором служил, и потребовал, чтобы они выводили своих людей на демонстрацию против Милюкова. Затем он обошел другие части гарнизона, призывая их к тому же>56. Страстный патриот, Линде считал, что Россия должна продолжать войну; он погиб вскоре после описываемых событий, став жертвой самосуда, учиненного над ним на линии фронта, где он агитировал войска не складывать оружие: «немецкое» звучание имени навело солдат на мысль, что Линде был вражеским агентом>57. Как и многие русские социалисты, он думал, что воевать надо за «демократические» идеалы. Ему, видимо, не приходило в голову, что призывать войска на политическую манифестацию равносильно возбуждению мятежа. Начиная с трех часов дня несколько военных отрядов в полном вооружении проследовали к Мариинскому дворцу, где располагалось правительство, и криком потребовали отставки Милюкова>58. Первым шел Финляндский полк.
Из-за недомогания А.И.Гучкова кабинет в тот день собирался не в Мариинском дворце, а в канцелярии военного министерства. Внезапно на заседание явился генерал Л.Г.Корнилов, который, как командующий Петроградским военным округом, нес ответственность за спокойствие в столице. Он испрашивал разрешения разогнать мятежников с применением военной силы. Как вспоминал Керенский, кабинет ему единодушно отказал: «Мы все были убеждены в мудрости нашего курса и чувствовали уверенность, что население не допустит никаких актов насилия по отношению ко Временному правительству»>59. Так в первый, но отнюдь не в последний раз Временное правительство, столкнувшись с открытым вызовом своей власти, уклонилось от применения силы — факт, не ускользнувший от внимания ни Корнилова, ни Ленина.
Вплоть до этого момента большевики не имели никакого отношения к беспорядкам и даже были захвачены ими врасплох. Но они не преминули тут же ими воспользоваться.
Действия, предпринятые высшим руководством большевиков в тот момент, до сих пор остаются не вполне ясными, поскольку соответствующие документы все еще не опубликованы. Официальная партийная версия гласит, что Центральный Комитет не одобрил антиправительственных демонстраций, происходивших в Петрограде вечером 20-го и в течение 21 апреля: те большевики, которые вышил на улицы с плакатами «Долой Временное правительство!» и «Вся власть Советам!», выполняли якобы распоряжения низшего большевистского руководства, в частности С.Я.Багдатьева. [Очерки истории Ленинградской организации КПСС. Т. 1. Л., 1961. С. 481. В действительности Петроградским комитетом партии большевиков Багдатьеву была поручена организация первомайской демонстрации, приходившейся на 18 апреля, день, в который правительственная декларация и нота о целях России в войне были переданы союзным правительствам (см.: Куделли. Первый. С. 82).]. Однако представляется невероятным, что в такой централизованной партии, как партия большевиков, мелкий функционер мог утверждать тексты революционных лозунгов без ведома Центрального Комитета, — предположение, становящееся еще более нелепым, если принять в расчет, что Багдатьев не одобрял занятой Лениным позиции противостояния Временному правительству, чему есть документальные подтверждения