Поняв, что ей хочется, чтобы он опроверг все наветы, подтвердил, что был непорочен, как монах, Эфрика поняла, что пришло время уходить.
– Следует быть осторожным, недооценивая слухи, – с подчеркнутой медлительностью сказала она, – большой темный жеребец.
Она усмехнулась, глядя, как он залился краской; Дженкин сердито посмотрел на нее.
– Теперь я уверен, что ты не слышала ничего, кроме лживых шепотков по углам. И, между прочим, что ты вообще здесь делаешь?
– Меня привезла кузина Барбара. Мне уже около двадцати. Последний срок, чтобы найти мужа.
Мысль о том, как другой мужчина касается Эфрики, утверждая свое владычество над ней, подняла в Дженкине волну гнева, которую тяжело было скрыть.
– Барбара не выглядит хорошей компаньонкой.
– Она замечательная. Не ходит хвостом, но появляется, когда нужна.
– Как, например, в саду?
Вопрос прямо в цель, но она только пожала плечами.
– При свете дня. Что мне грозило? Теперь буду более осторожна. А можно сейчас спросить, что ты делаешь тут? В стороне от беспорядочной половой охоты?
Дженкин пропустил последнее замечание мимо ушей.
– Ищу жену для Дэвида. Он больше Посторонний, чем Макнахтон, и я думал, что смогу устроить ему выгодную женитьбу.
– А, ну конечно. Если ты добьешься успеха, она, несомненно, сослужит клану хорошую службу.
– Да, если получится, потому что женитьба позволит показать, что один из нас не настолько, ну…
– Странный?
– Неплохой вариант.
Он посмотрел на нее, затем изогнул одну бровь.
– Ты собираешься хранить свою тайну от мужа?
Эфрике хотелось бы располагать простым ответом на вопрос из числа тех, что она нескончаемо себе задавала.
– Думаю, мою тайну сберечь проще.
– Да, правда. Если бы не звуки, которые ты издаешь, когда закипает кровь, – прошептал он, чувствуя, как его задушенное желание просыпается при воспоминании о низком, горловом мурлыкании, которое она издала в его объятиях. – Думаю, женам не следует мурлыкать.
– А я думаю, мне лучше уйти, потому что скоро я захочу тебя удавить, – отрывисто бросила она, смутившись: ему было совершенно ясно, как сильно поцелуи ее волновали.
– Увы, вот так легко мурлыкающий котенок становится шипящей кошкой.
Открыв рот для резкого ответа, Эфрика быстро закрыла его, проглотив оскорбления, которые вертелись на языке и касались пьющих кровь мужчин, падающих от солнечных лучей в обморок, как слабые девушки.
– Нет, ты не заставишь меня обмениваться с тобой оскорблениями. – Она посмотрела на дверь. – Я выросла из таких вещей, – надменно ответила она. – Взрослость, знаешь ли. Тебе тоже стоит попробовать.