– Американку? Ещё не хватало! Почему бы тогда не каучуковую женщину для моряков?
Он кивком поддержал это шовинистическое высокомерие профессионалки. Ему было известно с детства, что ни одна француженка не опустится до связи с иностранцем, если только она его не эксплуатирует или он её не разоряет. Он помнил весь набор обидных прозвищ, которыми награждает в Париже куртизанка-француженка попавшую в полусвет иностранку. Но он отверг идею Шарлотты, даже не улыбнувшись, и та только развела своими короткими ручками и выпятила губу, как врач, признающийся в собственном бессилии.
– Я не предлагаю тебе работать… – робко заикнулась она.
Ангел передёрнул плечами, отметая докучливый совет.
– Работать… – повторил он. – Работать – значит иметь дело с этими типами… Ведь человек не может работать в одиночку, разве что рисовать открытки или шить на дому… Милая матушка, вы никак не поймёте, что женщины вызывают у меня ничуть не меньшее отвращение, чем мужчины. Попросту говоря, с ними я тоже больше не могу иметь дела, – храбро закончил он.
– О Господи! – простонала Шарлотта.
Она стиснула руки, словно перед ней упала на скаку лошадь, но сын повелительным жестом приказал ей молчать, и она не могла не восхититься мужской властностью этого молодого красавца, только что признавшегося ей в своей необъяснимой несостоятельности.
– Ангел!.. Мальчик мой!..
Он посмотрел на неё мягким пустым взглядом, в котором таилась мольба.
Она устремила взор в эти большие глаза, казавшиеся, быть может, благодаря незамутнённым белкам, длинным ресницам и скрытому волнению чуть более блестящими, чем на самом деле. Ей хотелось проникнуть сквозь эти прекрасные бреши в глубь неведомого ей сердца, которое когда-то забилось рядом с её собственным. Ангел не противился и, казалось, даже наслаждался этим гипнотическим вторжением. Шарлотте приходилось прежде видеть сына больным, раздражённым, неискренним. Но она никогда ещё не видела его несчастным. Это привело её в состояние странной экзальтации, своеобразного опьянения, которое бросает женщину к ногам мужчины, когда она мечтает превратить одержимого отчаянием незнакомца в незнакомца укрощённого, стать выше его, заставив его забыть своё отчаяние.
– Послушай, Ангел, – еле слышно пролепетала она. – Послушай… Тебе нужно… Подожди, дай мне хотя бы договорить…
Он яростно замотал головой, Шарлотта отступилась. Прервав их долгий обмен взглядами, она взяла пальто, надела кожаную шапочку и направилась к выходу. Но, проходя мимо столика с телефоном, остановилась и небрежно сняла трубку.