«Чёрт, она не одна. Кто же это может быть?»
– Напиши мне заодно адрес, Леа, и фамилию массажиста. Я вечно путаю фамилии, – произнёс незнакомый голос.
Голос принадлежал женщине в чёрном, сидевшей в кресле, и Ангела охватило неясное предчувствие: «А где же тогда… Леа?»
Женщина с седыми волосами обернулась, и Ангелу прямо в лицо ударил свет её голубых глаз.
– Боже мой, малыш, это ты?
Он подошёл словно во сне, поцеловал руку.
– Княгиня Шенягина, господин Фредерик Пелу.
Ангел поцеловал ещё одну руку, сел.
– Это твой..? – указывая на него, спросила дама в чёрном так бесцеремонно, словно он был глухой.
Громкий чистый смех зазвучал снова, и Ангел непроизвольно начал искать источник этого смеха где угодно, только не в груди оказавшейся перед ним седой женщины.
– Нет, нет! Вернее, уже нет! Помилуй, Валерия, что ты вообразила?
Она не стала безобразной, но как-то расплылась, отяжелела. Руки, пухлые, как ляжки, не лежали свободно вдоль тела, а оттопыривались у подмышек за счёт жировых наростов. Гладкая юбка и длинный унылый жакет, из-под которого виднелась блузка с жабо, говорили об отказе от женственности, о естественном умирании женского начала и своеобразном бесполом достоинстве.
Леа стояла между Ангелом и окном, и её массивный, почти квадратный силуэт поначалу не привёл его в отчаяние. Когда же она повернулась и пошла к креслу, чтобы сесть, он увидел её лицо и начал мысленно заклинать её, как стал бы заклинать сумасшедшего с ножом в руке. Кожа её была красной, почти багровой – Леа теперь пренебрегала пудрой и смеялась полным золота ртом. В общем, это была здоровая пожилая женщина, с отвислыми щеками и двойным подбородком, достаточно сильная, чтобы носить своё грузное тело, не нуждавшаяся ни в чьей поддержке и ничем не стеснённая.
– Что с тобой стряслось, малыш? Ты, кажется, не слишком хорошо выглядишь.
Она протянула Ангелу пачку сигарет, улыбаясь ему сузившимися голубыми глазами, и он пришёл в ужас от её стариковской простоты и благодушия. Она называла его «малыш», и он отводил глаза, как будто в этом было что-то неприличное. Но он принуждал себя к терпению с неясной надеждой, что сквозь этот новый образ вот-вот, сияя, проступит прежний.
Обе женщины спокойно рассматривали его, не скупясь на проявления доброжелательности и любопытства.
– Он слегка напоминает Эрнандеса, – сказала Валерия Шенягина.
– Разве? Я не нахожу, – возразила Леа. – Может быть, лет десять назад… да и то вряд ли. У Эрнандеса челюсть сильнее выдавалась вперёд.
– Кто это? – с усилием спросил Ангел.
– Один перуанец, который разбился на машине полгода назад, – отвечала Леа. – Он был с Максимильенной. Она страшно горевала.