И вот с первыми страницами первой своей книжки «Кондуит» я пришел в Гендриков переулок, ныне переулок Маяковского, и постучался в дверь. Владимир Владимирович встретил меня тепло, не обращая ни малейшего внимания на мое смущение.
Вскоре он помог мне напечатать один из моих очерков, а потом и главы из «Кондуита». Маяковский был первым человеком, к которому я шел со своими надеждами и мечтами, и слово его было для меня решающим; Владимир Владимирович сказал мне как-то, что мною заинтересовался журнал «Пионер». Дословно помню его фразу. «Идите туда, Кассильчик, там хорошие люди работают и интересное дело делают». Тогда-то я и отправился к этим хорошим людям — с тех пор с журналом «Пионер» не расставался. В течение почти сорока лет моя судьба связана с ним, более четверти века я состою членом его редколлегии. Все основные мои вещи прошли через этот журнал.
Если Маяковский был тем человеком, который ввел меня в литературу, то детским писателем я стал благодаря Самуилу Яковлевичу Маршаку. В молодости редко обращаешь внимание на детей и их проблемы. Маяковский потратил немало времени и терпения, чтобы разъяснить мне всю важность работы детского писателя, заставить меня полюбить прекрасные стихи и сказки Самуила Яковлевича. К моменту встречи с Маршаком я был уже «доведён до кондиции», и с тех пор он стал моим наставником по детской литературе. С ним я дружил до последнего дня его жизни…
Многие мои книги вряд ли увидели бы свет, не будь в моей жизни этих встреч. А материалами для своих книг я обязан газете.
Советская газета — великолепная школа для писателя. Об этом я все время говорю моим питомцам в Литературном институте, которые как-то отмахиваются от газетной работы, видят в ней только беготню, выполнение срочных редакционных заданий. А ведь газета — это прежде всего средство общения с жизнью. Журналистика позволила мне своими глазами увидеть много из того, чем жила страна. Я провожал и встречал Чкалова после его исторического перелета. Был у Циолковского. Кстати, когда Циолковский, холодно относившийся к журналистам, понял, что я знаком с его трудами, то стал показывать мне свои чертежи, а делал он это очень редко. Потом мы долго переписывались с ним… Я дружил с Отто Юльевичем Шмидтом — эта дружба тоже началась с редакционного задания. Я провел две недели на аэродроме, где осуществлялся запуск советского стратостата, побившего все мировые рекорды. Спускался в первую шахту Московского метро. В течение девяти лет я был репортером, очеркистом, фельетонистом «Известий» и в качестве спецкора ездил в Испанию во время гражданской войны. Мне, наверное, не удалось бы написать и трети того, что я написал, если бы я не работал в газете.