А у неё, Анны, шишковатый лоб, жиденькие волосы, серо-голубые маленькие глазки. Уши и нос у неё в порядке, но тоже ничем особенным не отличаются. А что до губ…
— Упрямые, — сказала бы мама, или: — Надутые.
— Несчастные, — сказал бы папа.
"Безобразные", — сердито подумала Анна, и как только косички были заплетены, слезла со стула и вот теперь в коридоре нос к носу столкнулась с папой.
Нет нужды объяснять, что случилось, теперь уже всё в порядке. Рядом с папой никогда не кажешься себе безобразной. Он потянулся, вытащил из вазы на столике цветок и сунул его дочери за ухо. Со стебля на спину закапала вода, но она только рассмеялась. Папа иногда такой глупый. Всё ещё улыбаясь, она поспешно вернула цветок в вазу, в надежде, что мама ничего не заметит.
— Ну-ну, — начал папа, — как там у тебя дела с фрау Шмидт?
Анна перестала улыбаться.
— Всё в порядке, — пробормотала она.
Анна знала, что папу таким ответом не обманешь. Он говорил с фрау Шмидт на родительском собрании. Но каникулы уже близко.
— Анна, моя маленькая Анна, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала, — внезапно начал он.
Анна подняла глаза.
— Это про фрау Шмидт?
Он покачал головой и подмигнул дочери. Анна не вполне ему поверила. Взрослые, даже самые лучшие, иногда пытаются тебя обмануть.
— Клянусь, ничего общего с фрау Шмидт, — папа положил руку на сердце и торжественно поднял глаза к небу.
— А что тогда? — попыталась увильнуть от прямого ответа девочка.
— Сначала пообещай, а потом я тебе скажу, — умоляюще начал он. — Анна, Анна, разве ты не доверяешь родному отцу?
Анна знала, что ему нельзя доверять, но любила папу больше всего на свете и просто не могла ему отказать.
— Ну хорошо, обещаю, — почти против воли проворчала она. — Ну, говори теперь.
— Пожалуйста, начни говорить по-английски.
Анна прямо окаменела от такого предательства. Но отец улыбался, будто в его словах ничего ужасного не было.
— Мне кажется, тебе будет не так трудно, как ты воображаешь, — ласково продолжал он. — Помни, ты — девочка, которая выучила "Мои мысли так вольны" всего за один вечер.
— Так ведь это по-немецки, — возразила Анна, зная, что уже обещала, но всё же надеясь — как-нибудь удастся отвертеться.
— Тебе тогда было только пять лет. Теперь ты больше и умнее… к тому же, сдается, ты уже понимаешь по-английски куда больше, чем кажется на первый взгляд.
Как он догадался? Анна почувствовала приливающий к щекам жар и наклонила голову, чтобы не глядеть в его смеющиеся глаза. Конечно, он прав. Уже давно она стала запоминать эти странные слова, хотя никогда бы не осмелилась произнести их вслух. Теперь настало время удивить папу. Стоит ей только начать…