— Какая это буква, Анна?
Анна не знала. Она даже не могла разглядеть эту букву. Она стояла, прикусив язык от стыда и не произнося ни звука.
— Разве ты не Анна Зольтен? — спросила учительница.
Анна кивнула, не в силах произнести ни слова.
— Сестра Рудольфа, Гретхен и близнецов?
Анна снова кивнула. Щёки у девочки так и пылали.
— Выпрямись, детка, и отвечай полным ответом. Ты должна сказать: "Да, фрау Шмидт".
Каким-то образом Анне удалось выпрямиться.
— Да, фрау Шмидт, — прошептала она.
Учительница нетерпеливо прищёлкнула языком.
— Не бормочи под нос, Анна, отвечай громким голосом.
Она продолжала ждать. К этому времени Анна уже вся дрожала от страха и боялась, что сейчас упадёт в обморок прямо перед всем классом.
— Да, фрау Шмидт, — выдавила она из себя, надеясь, что это звучит как положено.
— Еще раз, — прикрикнула на неё учительница.
— Да, фрау Шмидт, — повторила Анна.
— Теперь давай посмотрим, сможешь ли ты назвать эту букву.
Назвать букву Анна не могла и попыталась отвечать наугад, но всё было напрасно.
— Садись, — наконец произнесла учительница. Она смотрела, как Анна неуклюже садится за парту, и вдруг насмешливо произнесла:
— Слышала я, твой отец преподает английский в специальной школе. Может, ему удастся тебя чему-нибудь научить.
Все расхохотались. Наверно, они все боялись не рассмеяться, когда учительница шутит, но Анне это не пришло в голову. Она и теперь ещё помнит их смех.
С тех пор прошло уже больше года, но Анна так и не научилась читать. Папа действительно попытался ей помочь, но он учил старшеклассников английскому, и никак не мог понять, откуда у Анны такие проблемы с алфавитом. А она, хоть и не научилась читать, научилась стоять прямо и не дрожать. Анна стояла, не шелохнувшись, отвечала громко и чётко и ненавидела фрау Шмидт до глубины души.
Еще она ненавидела чтение. Не умеет она читать и ладно, что тут плохого? Она просто не желает читать. Зачем это нужно? Папа ей читает, папа её по-прежнему любит, неважно, умеет она читать или нет. Она не собирается учиться читать и не будет дружить с детьми, которые над ней смеются.
На сердце у неё скребло от того, что Герда так и не сказала ей "до свидания". Она переживала за Герду, за её одиночество и страх, и даже несколько раз подавала голос, когда одноклассники обменивались особенно гнусными сплетнями о том, куда мог подеваться господин Хоффман.
— Йоханн Миттер сказал, он сбежал с актриской, — такова была одна из версий.
— Неправда это, — немедленно возразила Анна.
Остальные забросали её вопросами, будто впервые заметив, что она существует на свете.