На кухне стоял чад от вяленной рыбы и чеснока, которые жарили на сковороде, у меня снова закружилась голова, будто я долго крутилась на каруселях, у меня ноги подкосились, я дважды чихнула. Повар со своими помощницами вскинули руки долу и воскликнули хором:
— Господи помилуй, молодая госпожа!
И тут меня вырвало наливкой из красной смородины, хлебом и творогом. Что поднялось на кухне! Помощница повара метнулась мимо меня во двор. Повар в засаленном фартуке бросился на колени и начал лихорадочно молиться. Я чувствовала себя полной дурой, хотела было уйти, повернулась к двери и рухнула на пол.
За год до моего рождения в стране свирепствовала чума, тогда в одном только Лондоне умерло более тридцати тысяч людей. Затем чума вернулась четыре года назад, и уже унесла девяносто человек в Абингтоне, что в нескольких милях к югу. Оксфорд с окрестностями считался местом благоприятным для здоровья, тут меньше страдали от чумы, чем в других городах, но все ее страшно боялись.
В этом году чума снова появилась в Лондоне, с нами справляли Рождество два брата моей матери Арчдейл из Уитли, они прибыли из Мургейта, церковного прихода Лондона, где были зарегистрированы случаи чумы. Один из них, дядюшка Киприан, заболел и его отвезли в карете к нему домой в Уитли, чтобы он не мешал нашему веселью. Можете себе представить, какой переполох поднялся в доме, когда я начала чихать, а потом упала в обморок на кухне! Тут повар припомнил, что намедни я просила у него распаренных фиников, чтобы приложить к опухоли под рукой. Все были абсолютно уверены, что у меня началась чума.
Зара с моими младшими братьями и сестренками Энн и Бесс выбежали из дома и начали глазеть в окно кухни на меня. Мой отец застыл в дверях. Он испугался и принялся креститься, как папист. Он сделал шаг вперед, чтобы поднять меня с пола, но испугался и отшатнулся.
Моей матери в тот момент не было дома, и никто не мог ее найти. Она пробежала полмили за возчиком, ругаясь и проклиная его за то, что он привез нам меньше муки, чем было указано в записке, отправленной Томлиными с мельницы. Моя тетушка отправилась в Оксфорд, старшие братья поехали выгуливать гончих в Эсфилд, а кроме моего отца, все остальные в доме имели куриные мозги. Но спасла положение Транко. Когда слуги сказали ей, что молодая леди лежит на полу в кухне и что она заболела чумой, она тут же подхватила меня на руки и понесла в постель, а слуги бросились от нас врассыпную, как бедные селяне дуют кто куда, когда в деревню врывается отряд драгун, чтобы маленько поживиться.