Доведя Уэйна до экстаза, Сейбл, оттолкнув его, поднялась с пола. Лэмберт неуклюже вскочил на ноги и поплелся за ней, умоляя остаться. Сейбл рявкнула «нет», схватила со стола одежду и исчезла из поля обзора видеокамеры. Уэйн уселся рядом с ворохом своей одежды и одним махом осушил бокал виски.
Остальную часть пленки Миранда быстро промотала. В последних кадрах Уэйн, по-прежнему голый, допивал опустошенную на две трети бутылку «Чивас Ригал».
Да, удручающее зрелище. Пожалуй, дела о разводе приятнее, сделала вывод Миранда.
Она еще раз прокрутила пленку, чтобы определить ракурс, и решила, что видеокамера была установлена где-то возле выхода в коридор, который вел в артистические уборные и кабинеты. Она не помнила, чтобы на той стене здания были окна.
В кадр попала Сейбл. Какое восхитительное тело, отметила Миранда. Нигде ни капельки лишнего жира, разве что грудь чуть полновата, но и то лишь самую малость. Обидно, но сравнение не в ее пользу. Миранда считала, что у нее фигура в форме восьмерки, и с помощью всевозможных упражнений старалась как-то сгладить слишком бросающиеся в глаза округлости. Один приятель в колледже говорил, что она девушка фигуристая, но при виде холеной секс-машины на экране Миранда чувствовала себя героиней полотен Рубенса.
Засигналил пейджер, прервав размышления девушки. Оставленный на дисплее номер не был ей знаком, и она перезвонила.
– «Электрик блюз». – Опять этот голос: густой, немного протяжный, чувственный. – Алло, это «Электрик блюз».
Только теперь Миранда осознала, что она молчит в трубку.
– О… э… Уэйна Лэмберта, пожалуйста.
– Разумеется, мисс Рэндольф, минуточку, – насмешливо протянул голос на другом конце провода.
Миранда была в оцепенении. Должно быть, и языком с трудом ворочала. И вообще, как он узнал ее?
– Да?
– Уэйн, это Миранда Рэндольф. Между прочим, звонить из клуба весьма неразумно.
– Мне показалось, что ты сочла меня параноиком. Миранда подумала, что она, возможно, недооценивает Уэйна, но спорить с ним не стала.
– Может быть, я изменю свое мнение. Так зачем ты звонил?
– Смотрела кассету?
– И там все, как обещано.
– Значит, как фотографии? Такая же хлесткая?
– Более чем, если учесть, что картинка живая и озвученная.
– Что, на самом деле возбуждает, у? – похотливо-самодовольным тоном поинтересовался Уэйн, словно в этот момент воображение рисовало ему сцены недавно пережитой страсти.
– Нет, вызывает тошноту и омерзение, – сердито бросила Миранда, желая изменить тему разговора. – На пленке указана дата, но мне хотелось бы кое-что уточнить.
Она взглянула на календарь, висевший на кухонной стене.