— Юленька, какие женщины на этой гнусной войне! — тороплюсь я.
— Раздевайся, сейчас белье постельное поищу…
Утром я просыпаюсь первым, долго смываю в душе водочный синдром. Возвращаюсь. Юлия спит, широко раскинув толстые ноги. Сажусь в кресло и подчистую с костями съедаю курицу. Юлия просыпается сжимается под одеялом, смотрит как я ем.
— Отвернись, я оденусь.
Выхожу на балкон.
— Отвези меня домой.
У себя дома она поит меня чаем. Читаю в ее глазах не высказанный вопрос.
— Мне надо по делам. Вечером зайду.
Переезжаю через проспект в свой двор. Заяц живет в соседнем подъезде. Иду к нему. Дверь открывается автоматически, за ней никого нет. Заяц в комнате, в инвалидном кресле.
— Здравствуй, Андрей. Я рад. Ты цел?
— Только царапины.
— Хорошо. Садись. А я уже считай, что мертв.
— Как это случилось?
— Хотели убить, а только покалечили. Все правильно: нечего лезть с войной в чужую страну.
— Выпьешь водки?
— Мне теперь все равно. Стаканы на кухне.
Я разливаю.
— Поднеси стакан. У меня только пальцы шевелятся, — зацепив стекло зубами, он долго пьет, — Я рад, что ты вернулся. Женись на Юльке. Устраивайся в нашу армию — здесь курорт. Все будет замечательно.
Я встаю. Дотрагиваюсь до его пальцев:
— Прости, Леонид.
— Да. Бог нас осудит. Счастливо, Андрей.
Дома меня ждет Сашка. Обиделась:
— Где ты вчера пропадал?
— Саша, дай поспать. Сегодняшний вечер посвящаю тебе…
Вечером меня будит телефон. Отвечает Саша:
— Алло! Юля, здравствуй… Нет, он не приходил… Со вчерашнего дня… Да ничего с ним не случится в нашем мирном городке!… Хорошо, я тебе позвоню. Андрюшка, подъем!
Сашка натянула узкую юбку, смелую блузку. Лифчика нет. Видимо, трусики тоже забыла одеть. Расцветающая розочка!
— Ну что, на дискотеку.
— На дискотеку!
— На самую крутую, на всю ночь.
— На всю ночь!
— Только, смотри, без наркоты и прочего.
— О`кей!
— Веди.
— Вперед!
На дискотеке мы только вдвоем, флиртуем вовсю. Я не хочу видеть рядом с несовершеннолетней сестрой мужчину. А Сашке интересно с «воскресшим» двадцатитрехлетним братом. Утром мы пьяны танцами и пепси.
— Сашка, я люблю тебя, — ору, падая на сиденье машины.
— Я тебя тоже! — валится на сиденье рядом Сашка.
Целую ее в губы, сильно, долго. Она прижимается. Ее острые грудки колют, целятся в сердце.
— Все, Саша, остынь.
— Спать вместе будем!
— Ты что! К маме пойдешь. Да тебе же в школу пора.
— С 1 апреля! Каникулы начались!
Отвожу Сашу домой и еду дальше, куда глаза глядят. По дороге пью очень много кофе. Глаза приводят меня на Ленинградский проспект. Вхожу в квартиру Вадима. Здесь везде стерта пыль. Сажусь в кресло. Часто бьется накачанное кофеином сердце. Гулко стучат об подоконник капли начинающегося дождя…