«Этот психически ненормальный режим, — так называл его граф Витте, самый рьяный его защитник, занимавший пост премьера в период 1903—1906 годов, — есть переплетение трусости, слепоты, лукавства и глупости». Во главе его находился суверен, имевший лишь одну цель государственного правления — сохранение целостности абсолютной монархии, завещанной ему отцом. Лишенный интеллекта, энергии и не подготовленный для такой задачи, он находил утешение в личных фаворитах, предавался капризам и чудачествам — обычным развлечениям пустоголового самодержца. Отец его, Александр III, который из определенных соображений не хотел посвящать сына в премудрости правления страной до тридцати лет, к несчастью, неправильно высчитал примерную продолжительность своей жизни и умер, когда Николаю было двадцать шесть лет. Новый царь, достигший теперь 46-летнего возраста, так ничему и не научился за прошедшие годы, а впечатление спокойствия, которое он производил, было в действительности апатией, безразличием ума, настолько не выдающегося, что его можно было сравнить с плоской поверхностью. Когда ему принесли телеграмму с сообщением о разгроме русского флота под Цусимой, царь, прочитав ее, запихнул в карман и отправился продолжать партию в теннис. Премьер Коковцев, возвратившийся из Берлина в ноябре 1913 года, лично представил царю доклад о германских приготовлениях к войне. Николай слушал, смотря на него напряженным, немигающим взором — «прямо мне в глаза». После длительной паузы, наступившей после окончания доклада, он, «как будто пробудившись от сна», сказал мрачно: «Да будет на то воля божья». На самом же деле, как решил Коковцев, царю было просто скучно.
Основание режима покоилось на муравьиной куче тайной полиции, проникшей в каждое министерство, управление и провинциальный департамент в такой степени, что даже сам граф Витте был вынужден каждый год помещать свои мемуары и записки в банковский сейф во Франции. Когда другой премьер, Столыпин, был убит в 1911 году, то преступники, как выяснилось, являлись агентами тайной полиции, провокаторами, пытавшимися дискредитировать революционеров.
Опора режима — чиновники занимали промежуточное положение между царем и тайной полицией. Это был класс бюрократов и официальных должностных лиц, происходивших из дворянства и выполнявших основную работу по управлению государством. Они не подчинялись никакому конституционному органу, и лишь царь мог отправить их в отставку, что он часто и делал, будучи во власти дворцовых интриг и своей жены, отличавшейся крайней подозрительностью. В таких условиях способные люди недолго задерживались на важных постах. Частые уходы в отставку «по причине слабого здоровья» породили среди чиновников поговорку: «В наши дни у всех плохое здоровье».