Я вырос в огромной благополучной стране. Может быть, мы не ощущали особого богатства, но детям действительно отдавалось все самое лучшее. Обладая массой друзей и приятелей из самых разных слоев нашего общества, в том числе, детей горьких пьяниц и абсолютно нищих неудачников в жизни, я никогда и ни от кого не слышал о чьей-либо детской смерти. Над детьми реально тряслись и, если взрослые поликлиники и больницы вызывали массу нареканий, то детский людской капитал сберегался бережно и аккуратно. Мы все болели разными болезнями, в меру заложенного природой и судьбой здоровья, но неизменно поправлялись и даже не обращали на это внимания. В детстве я переболел почти всем, на обложке моей медицинской карты было отмечено, для простоты, что я не болел свинкой. Весь этот болезненный забег я проделал до пяти лет. Потом спокойно калечился, не думая о последствиях, и меня аккуратно сращивали и зашивали. Без каких-либо махинаций и денег моих родителей меня исследовали и обследовали в специализированных институтах и клиниках потому, что моему участковому врачу что-то там показалось. Мне же кажется, что все лозунги о нашем счастливом детстве, украшавшие скучные будни взрослых людей, были почти правдой. Детство у нас было здоровым. Потом пути были разными и некоторые, уже в детстве, от предчувствий будущего, счастьем не лучились. Способностей мало - дело плохо, врачи не помогут. Моя тетя, сестра матери, умерла маленькой в блокаду от голода, но это была причина! Статистику, конечно, в газетных передовицах не печатали, но я ездил по стране с родителями, пока к пятнадцати годам не надоело, и не слышал о смерти ребенка нигде. Конечно, когда я вырос и, тем более, в девяностые, я мог получать любую информацию такого рода, но, понимая, что происходит, не хотел этих знаний, потому что ничего не мог изменить. Знания ради знаний? Я столкнулся со смертью ребенка впервые. Хотя дети здесь умирают, когда утешали - говорили что часто, пока не окрепнут. В мертвом стойбище насмотрелся, но там я сам был мертв.
Опять неспокойно на северо-западе, накапливаются на границе выгнанные. Похоже, никто их не принимает, земля тесная, места мало. Или ностальгия замучила - тогда понимаю. Это и не враги уже, весной Чжирхо или Собутай выкинут их щелчком. Надо научить ребят отмерять расстояния не только в конских переходах, местность везде разная, а в километрах. Отбросить надоед на сто пятьдесят верст. Заселить прикордонье. А кем? Может, объявить государственную поддержку тем, кто поедет осваивать новые земли? Держать там постоянный гарнизон, чтобы оставили нас в покое? Укус комариный, но раздражает, каждый год кто-то лезет. Вот перебили бы тогда на горе все сто тысяч и не несло бы тухлятиной со всех западных границ. Только нервы мотают.