И Лавр, до сего мига проявлявший волшебное терпение, сорвался. Так же яростно, как и сын, и наотмашь ударил Пека. Не получилось — тот, зло хохотнув, поймал его кулак в свою руку и крепко сжал, намеренно причиняя боль королю:
— Не так-то это просто, ваше величество. Я давно не ребенок. Думаете, что я семь лет делал? Я не в шары играл — я челюсти ломал, — сказал и оттолкнул отца от себя. — Дайте мне уйти, пока я еще держусь и не цепляю ваше горло… Я уеду из Лагаро, и забудем друг о друге.
— Нет, — твердо, хоть глухо отозвался Лавр, видя, что сын не уступает ему ни в силе, ни в твердости, ни в гневе, — я не для того тебя хотел найти, увидеть, чтоб сразу отпустить.
— Что ж вам нужно? — пожал плечами юноша, отпуская руку короля.
— Просить прощения у тебя, — выдохнул государь; как же нелегко ему было это говорить: он, надо признать, не один раз в голове проигрывал всю свою предстоящую беседу с беглым сыном, но теперь все шло не так — не по задуманному. — Прощения, за все и сразу, сын. И просить вернуться ко мне, вернуться в мою семью… Постой, Мелин, присядь: мне так много сказать тебе нужно…
— От долгих разговоров мало толку, — сказал, как отрезал, Пек.
— Но если судьба свела нас, значит, так надо, — возразил король и заметил, как вздрогнул его сын. — Мы просто обязаны использовать этот шанс, поговорить, разобраться в нашей жизни: в том, что было, есть и что будет.
Пек вздрогнул потому, что уже слышал такие слова: про судьбу, про то, что она ведет человека, и про то, что все на свете — не просто так. Похожее говорили Ларик и мастер Герман. И много раз Пек потом убеждался, что есть правда в таких словах. Поэтому дрогнуло что-то сейчас в его груди, чуть сбилось в ней пламя ярости, чуть охолонуло голову. С сомнением пришла слабость: она наполнила собою мышцы в ногах и спине, и Пек послушно опустился в одно из мягких кресел у стола.
— Что ж, говорите, я слушаю, — лениво разрешил он.
— Услышишь ли? — с сомнением глядя на странно потухший взгляд сына, спросил король.
Словно щепка на воде:
Не касаясь берегов,
то ли к счастью, то ль к беде
Я несусь без лишних слов…
— горько улыбнулся Пек.
— Пек-Рифмач, — пробормотал Лавр Свирепый, — так ведь тебя здесь прозвали?
Юноша покачал головой: не хотелось ему пускаться в объяснения о том, кем он стал в Илидоле. Поэтому выразительно глянул на короля и сказал:
— Ближе к делу, ваше величество. Иначе — прыгну в окно, как делал не раз. И прежде чем уйти, положу трупом каждого, кто мне помешает бежать. А если судьба выпадет — и сам лягу. Судьба — она такая — ничего зазря не делает… Я с вами в одной комнате, и мне от этого дышать тяжело…