Он слегка побледнел и, казалось, столь резко разговаривая с Леа, делал больно самому себе. Леа улыбнулась:
– Но, дорогой мой, я не намерена что-либо менять в своей жизни. Некоторое время мне будут попадаться в ящиках мужские носки, галстуки, носовые платки… А может, и нет – ты ведь знаешь, какой у меня порядок. И потом, я устрою ремонт в ванной. У меня есть одна идея на этот счёт…
Она замолчала и с мечтательным видом принялась чертить в воздухе какой-то неясный план. Однако Ангел продолжал смотреть на неё недовольным взглядом.
– Так тебе это не нравится? А чего бы ты хотел? Чтобы я удалилась в Нормандию и скрывала там от всех своё горе? Чтобы я похудела? И перестала красить волосы? Чтобы госпожа Пелу примчалась к моему изголовью?
Леа сложила руки рупором, подражая голосу госпожи Пелу:
– «Она превратилась в тень! Она превратилась в тень! Несчастная постарела на сто лет! На сто лет!» Ты этого хотел бы?
Он слушал её с нехорошей улыбкой, ноздри его слегка подрагивали, возможно, от волнения.
– Да! – крикнул он.
Леа положила на плечи Ангелу свои голые руки, нежные и тяжёлые.
– Бедный мальчик! Но тогда бы мне пришлось умереть уже четыре или пять раз, не меньше. Потерять юного любовника… Сменить одного грубияна на другого… – И добавила тихим, беззаботным голосом: – Мне не привыкать.
– Это мне известно, – отрезал он. – И на это мне наплевать. Да, мне плевать на то, что я не был у тебя первым. Чего бы я хотел… вернее, как должно было бы быть… и было бы вполне естественно… чтобы я был у тебя последним.
Он сбросил со своих плеч её великолепные руки.
– На самом деле всё, что я сейчас говорю, я говорю для тебя…
– Я всё прекрасно понимаю. Ты беспокоишься обо мне, я – о твоей невесте, всё это замечательно и вполне естественно. Сразу видно, до чего же мы все великодушны…
Она поднялась, ожидая, что услышит в ответ какую-нибудь грубость, но Ангел молчал, и она с болью увидела в его лице что-то вроде отчаяния.
Она наклонилась, подхватила Ангела под мышки:
– Ладно, давай-ка одевайся. Мне надо надеть лишь платье, и я готова. В такую погоду только и остаётся что поехать к Швабу – выбрать для тебя жемчужную булавку. Должна тебе сделать свадебный подарок.
Он вскочил, лицо его просияло:
– Вот здорово! Вот это блеск – жемчужная булавка. Пусть будет чуть розоватая, я прямо так и вижу её!
– Ни за что! Покупаем совершенно белую, более мужественную. Я тоже вижу её! О Господи, опять траты. Ну уж без тебя я стану бережливее.
Ангел вновь замер в нерешительности:
– Думаю, это зависит от моего преемника.
Леа обернулась – она была уже в дверях будуара, – и улыбнулась своей самой весёлой улыбкой, продемонстрировав крепкие зубы гурманки и свежую голубизну ловко подведённых коричневым глаз.