Во-первых, они были каменные, причем полностью, если не считать парочки мелких пристроек. Во-вторых, стены внутри были не только оштукатурены, но в доброй половине помещений еще и обиты достаточно дорогой материей приятной расцветки. А было еще в-третьих, в-четвертых, в-пятых и так далее.
Например, здоровенная печь, бок которой я увидел в светлице, куда нас проводили, была не только побелена, но и обложена красной плиткой с рельефным узором. Стол покрыт скатертью, а помимо блюд с едой перед каждым из гостей поставили по отдельной тарели, как их здесь называют. Помимо лавок имелись еще и стулья с высокими резными спинками. Даже полы представляли собой не обыкновенные доски, а были выстелены дубовыми пластинами, по виду приближающимися к паркету. И выстелены не абы как, а в шахматном порядке. Правда, такое я заметил не во всех комнатах, но даже там, где эти пластины заменяли обычные доски, они тоже были выкрашены именно в шахматном порядке зеленой и черной краской. Двери обиты басменной, то есть тисненой, кожей.
Словом, ничего не скажешь – чувствуется, что царский печатник не просто побывал и изрядно повидал в иных землях, но и многое намотал себе на ус, а приехав – внедрил.
Хозяин терема выглядел хоть и патриархально, то есть в обычной одежде и с усами и бородой, но чуточку и европе- изированно. Например, борода была не просто ровной и аккуратной, но и подстриженной. Усы не топорщились во все стороны, а волосы на голове – слово «прическа» не употребляю в связи с неуместностью – были подлиннее обычных миллиметров, что тут приняты. Внимательные, с легким прищуром, серые глаза смотрели на собеседника пристально, но в то же время доброжелательно, как бы поощряя и даже подталкивая к откровенным высказываниям и суждениям. Наш разговор с ним тоже начался необычно.
– Я не собираюсь давать тебе в рост, да и нет у меня столь большого количества рублевиков, однако ежели я останусь доволен нашей говорей, то займу несколько сотен просто так, без резы,- сразу расставил он все точки над «i».
Ицхак, как выяснилось уже по ходу общения, был ему не очень интересен. Купец говорил мало и весьма осторожно, тщательно дозируя информацию и взвешивая каждое слово. К тому же сведения его касались исключи – тельно торговых дел, а если речь заходила о политике, то тут он еще больше скукоживался. Да и знал он кое-что только о делах в некоторых германских городах, которые Висковатого мало интересовали.
Зато я – дело иное. Не зря перелопатил столько справочников. Вдобавок наши с Ицхаком цели на данном этапе разошлись. Если царский печатник и сам в свою очередь стал неинтересен Ицхаку – раз не светят хорошие деньги, не о чем и говорить, то я расстроился лишь поначалу, но потом пришел к выводу, что ничего страшного. Отчего не побеседовать с хорошим человеком, который вдобавок ко всему неплохо знает всех бояр. Ну пускай не всех, а только тех, кто проживает в Москве, но мне и этого за глаза. А если уж как-нибудь раскрутить его, чтобы он сам отвез меня в гости к Долгоруким,- лучшего и пожелать нельзя.