– Может, оно и так,- не стал спорить Валерка,- Но князь Владимир Андреич Старицкий, ты уж поверь мне, один-единственный. Это может быть только двоюродный братец Иоанна Грозного. Получается, что он еще жив. Значит, ты оказался там, самое позднее, весной тысяча пятьсот шестьдесят девятого года. Ливонская война, как я понял, не просто началась, а уже в разгаре, поскольку Полоцк царем давно взят. А это тысяча пятьсот шестьдесят третий год. Вот и выходит, что диапазон времени, в котором ты оказался, совсем небольшой – всего пять-шесть лет. Уразумел?
Я неопределенно пожал плечами. Получалось и впрямь логично, не придерешься. Правда, разные нюансы вполне возможны, но, скорее всего, дело обстоит именно так, как сказал мой друг.
– Потому и закладки я тебе подпихиваю соответственные,- сообщил он,- По всему, что было,- краткие справки, а все, что будет,- по углубленной программе, аж до самой смерти этого кровопийцы. Короче, читай и не отвлекайся.
Он еще раз хлопнул меня по плечу и удалился, а я… со вздохом взял в руки очередной том, на сей раз Костомарова. На третий день я попытался было заявить, что все добросовестно одолел.
– А я тут тебе профессию выбрал,- обрадовал он меня,- Будешь у нас купцом.
– У меня коммерческая жилка отсутствует,- мрачно сообщил я,- А никем иным нельзя?
– На Руси того времени свободных людей практически нет,- пояснил Валерка.- Есть лишь воины и те, кто их кормит, то есть несет тягло и платит подати. Воевать тебя не возьмут – ты и сабли-то в руках не держал. К тому же, как ни крути, это профессия подневольная. Возьмут и пошлют на пару лет в Ливонию. Или еще куда. А отпусков нет – время горячее. И что ты станешь делать? А твою ненаглядную еще найти надо – значит, покататься повсюду. Вот и получается, что тебе обязательно нужна именно бродячая профессия, и купец подходит лучше всего.
– А другой нет? – поинтересовался я,- Ведь проторгуюсь.
– Есть и другие,- пожал он плечами.- Только они еще экзотичнее. Ну, скажем, монах. Эти тоже из вольных пташек. Но ты хоть одну молитву знаешь? То-то. Разве что юродивого изобразишь – лепечи несуразицу и все. Но они предпочитают холостяцкую жизнь. И потом – ты подумал о последствиях своего появления перед Машей в рубище, веригах и босиком? Нет, ноги она тебе, может быть, и омоет – тогда это считалось вполне естественным и даже модным. Но замуж…
Я почесал в затылке. Получалось и впрямь не ахти. Разве что добираться до нее в обличье блаженного, а перед самым домом переодеться в нормальную одежду? Вообще-то можно, но если кто-то застукает, то… Из задумчивости меня вывел голос друга: