Райдер кивнул в знак согласия.
— Я считаю, что правосудие должно вершиться. Порой закон бывает действительно суров к беднякам. Но бунт зреет в массах, и их следует учить, что они не смеют нарушать закон и при этом рассчитывать на безнаказанность. Эти агитаторы опасны. Только дай им шанс — и они свергнут короля вместе с правительством. Возьмите, например, этого негодяя Тома Пейна… Его «Права человека» — этот документ настолько пропитан изменой, что автор заслуживает повешения.
Брукс, рискнув услышать обвинение в якобинских настроениях, заметил:
— Все, чего добивался Том Пейн, — это представительное правительство и пенсии по старости.
— Том Пейн хотел добиться упразднения монархии и Палаты лордов, — сказал Хардинг. — Он хотел, чтобы бедняки получали образование, не соответствующее их положению, и он был бы рад, если бы нами стала управлять банда батраков, как сейчас в Париже.
— Только взгляните на влияние, которое проповеди Пейна и французская революция оказали на Ирландию! — сказал Райдер. — Вульф Тоун — сумасшедший головорез! А ирландцы еще далеко не покончили со своим восстанием, поверьте мне!
Эндрю сказал, размышляя вслух:
— Вряд ли будет справедливо винить французскую революцию в агитации в Ирландии. По-моему, ирландцам просто не нравится, что их страной правят английские солдаты. А что касается самой Англии, мистер Райдер, не кажется ли вам, что Огораживание, которое согнало крестьян с их земель и загнало их на фабрики, является истинной причиной недовольства? Многие из тех, кто до этого был счастлив и доволен, не может сейчас даже заработать на жизнь. Вот почему они воруют и браконьерствуют.
При этих словах капитан поднялся из-за стола.
— Да, они воруют и браконьерствуют, за что совершенно правомерно ссылаются в Ботани-Бей. Только дай им почувствовать хоть раз, что они могут делать это безнаказанно, и настанет конец порядку и порядочности.
— Вы, несомненно, правы, сэр, — сказал Эндрю. — Я не говорил, что их не следует наказывать. Но я не вижу порядка в том законе, который осуждает убийцу к повешению или пожизненной ссылке в Ботани-Бей и назначает то же самое наказание за нелегальный отлов одного-двух зайцев. В этом нет здравого смысла.
Хардинг хихикнул.
— Вы рассуждаете, как член парламента от вигов, Маклей! Вы, небось, станете говорить о реформе законодательства, если вас послать в Вестминстер?
Все засмеялись. Эндрю ответил вполне дружелюбно:
— Я становлюсь сторонником реформ только за бутылкой вина. Боюсь, что в другое время судьба ближнего меня совсем не беспокоит.