Пилар помотала головой.
– Нет, никогда, – прошептала она. – Возможно, я еще неопытна в любви, но я точно знаю, что так оскорблять любимого человека нельзя. Да еще при людях. Ведь это же ранит его самолюбие, задевает его гордость. Нет, Леонора и в самом деле очень злая…
Теперь настала очередь Пилар дарить свой букет. Кому она его поднесет, сомнений не было: конечно же Джону Николасу. Все с улыбкой смотрели на девушку, которая, подбежав к лейтенанту, протянула ему цветы.
Поскольку подарить букет Трайтону Эмма не могла, проблемы с выбором кавалера для нее не существовало: ей было все равно, с кем танцевать. Она решила выбрать себе в партнеры совершенно незнакомого мужчину. Ее взгляд упал на стоявшего в паре шагов от Марка молодого испанца. Ему было не больше двадцати, и Эмма его немного знала. Но сначала ей надо было пройти мимо Трайтона.
Чтобы не смотреть на него, девушка высоко подняла голову и, глядя прямо перед собой, двинулась вдоль шеренги мужчин. Проходя мимо Трайтона, она обо что-то споткнулась и, зашатавшись, выпустила из рук букет. Эмма наклонилась, чтобы его поднять, но не успела – Марк Трайтон опередил ее.
Он мог бы вернуть его Эмме, но не сделал этого и повернулся к стоявшему рядом мужчине.
– Что в данном случае говорят правила этой игры? – спросил его Марк.
– Они говорят, что букет ваш, – со смехом ответил тот. – Хотя можно предположить, что дама намеревалась подарить его другому.
– Я так и думал, – холодно заметил Трайтон. – Хорошо это или плохо по отношению к даме, но, согласно правилам, право на танец с ней получил я!
Эмма не успела опомниться, как он обнял ее за талию. Она понимала, что Марк делает это в отместку Леоноре, но отказаться с ним танцевать уже не могла.
Они танцевали молча до тех пор, пока Марк не спросил ее:
– Я, наверное, лишил вас более удачного выбора? Но час назад вы от меня сбежали!
«Он все понял!» – с ужасом подумала Эмма.
– Нет, более удачного выбора у меня не было, – тихо сказала девушка и уловила насмешку в его взгляде.
– Дама, оказывается, не только добра, но и вежлива, – хмыкнул Трайтон.
Поскольку Эмма не могла ему признаться, что из всех мужчин на свете она бы предпочла его одного, то промолчала.
Они продолжали танцевать.
– Вы вся дрожите, – крепче сжав ее плечи, заметил Трайтон. – Почему?
И на этот его вопрос Эмма не смогла ответить.
– Вам холодно? Или боитесь? Боитесь, что я вас снова поцелую? Если так, то заверяю вас, что этого не будет.
Эмма вскинула на него глаза.
– Вас я боюсь меньше всего, – с иронией в голосе ответила она.