— Хороша природа. Особенно восходы и закаты. Победим, обязательно сюда, на взморье, отдохнуть приеду.
— Это еще либо будет, либо нет… Повремени, Сарычев, со взморьем. Из Берлина какой-то Мюллер прибыл. Крафт перед ним так и стелется, так и стелется. Побыл здесь, потолковал и, будьте здоровы, в Ригу катанул.
— Мюллер? Ну и что?
— Был я в Риге. Переполох там из-за этой персоны… — Левченко выругался. — В кафе, как в воровской малине, гестаповцы шмон устроили. Еле вырвался…
— Но выпить все-таки успел, — вставил Соколов. — Одолел все препоны. Ловкач ты!
— И выпить, и… — Левченко самодовольно расплылся. — Встретился с моряковой девчонкой. Сама подсела. “Грустно, спрашивает, в одиночестве?” Конечно, говорю. А она: “Не грусти, все будет хорошо. Кавалер мой из удачного плавания вернулся, загулял. Нам с тобой надо пользоваться моментом”. Только сговорился с ней, а тут облава…
— Ты — дай бог ноги! — усмехнулся Соколов, еще раз повторяя про себя полученную через Левченко информацию Галины Сазоновой. “Удалось плавание! Отлично, ребята!”
— Бегать мне от них нечего было. Я поручение Крафта выполнял, в управлении был. Чувствую я, Сарычев, опять какое-то пакостное дело назревает. Мюллер — чин. Горбачев по секрету рассказал, что под резиденцию оберста особняк на берегу озера отвели.
— Стоило из-за этого меня тревожить, — Соколов притворно зевнул и поднялся. — Пойду спать.
Но поспать не удалось. За полночь его подняли с кровати. Густой непроглядный мрак окутывал двор и строения. У ворот, в тусклой полосе света от электрической лампочки, прикрепленной над входом в сторожевую будку, стояла крытая машина. Возле топтался Левченко.
— Я говорил. Едем куда-то, — встретил он Соколова свистящим шепотом. — А куда… У всех будто языки поприлипали. Не говорят. Горбачев и тот ни гу-гу.
— Полезем в машину? — предложил Соколов.
— Команды еще не было.
От флигеля приближались двое. В высокой фигуре сразу же угадывался гауптман. Низкая, плотная, гудела баритоном. Это был, очевидно, кто-то поважнее: Крафт отвечал на вопросы почтительно и лаконично.
— Как щиты? — спрашивал баритон.
— Безотказно, герр оберст.
— С нами едут?
— Двое, герр оберст!
— А третий щит?
— Хочу показать пример, герр оберст!
— Похвально, Крафт. Распоряжайтесь! “Черная Берта” выехала на дорогу.
— В неизвестность отплываем, — с горькой иронией обронил Левченко, разминая сигарету. Руки у него тряслись. Он никак не мог прикурить. Спички ломались, гасли. — Сарычев, — приглушенно заговорил он. — Ходят слухи, будто Донбасс отвоеван. Красная Армия к Днепру подошла. Из верных источников знаю. Радист Москву позавчера поймал. Говорят, что…