Ей не нужно видеть, понял я. Зачем?
Может, она и есть дирижер крысиного стада?
Она сразу же учуяла меня, повернула голову, зашипела и оскалилась.
Мы смотрели друг ну друга не больше мгновения — я и невидящие бельма гадостной твари. После чего я крутанул винтовку, будто в руках у меня не тяжеленная СВД, а дамский пистолетик, и всадил разрывную точно в слизистые наросты на влажном матово-черном носу.
Выстрел хлопнул неожиданно громко. По стенам терриконов заметалось эхо. Белесые куски крысы-броненосца разлетелись во все стороны.
В общем, все прошло спокойно и быстро, крысы — не самые сильные противники, даже когда нападают управляемой толпой. Сиди, отстреливайся, пока патроны не кончатся. Люди куда опаснее. Вот только не давала покоя назойливая мысль, а что, если, пока я здесь отрабатываю хороший имидж для Оазиса, с Кирой что-нибудь случится? А? Поторапливайся, брат Андреналин. Поторапливайся!!
— Кира! Слышишь меня? Отзовись!
Рация молчала. Наверняка валяется выключенной где-нибудь в дальнем углу схрона.
Но на всякий случай я пошел быстрее. Пришлось, правда, сделать километровый крюк за водой.
Пока наполнялись фляги, проверил воду счетчиком — благо теперь есть КПК. Все чисто. Я аккуратно протер сталкерский знак, поставил его так, чтобы было видно издалека.
Надо всегда отдавать свои долги. Пейте, братья. Вода для всех одна.
— Кира! — снова позвал я в микрофон. — Как у тебя дела? Ты в порядке?
Шипение помех. Легкое потрескивание статики. Эх! Еще слишком далеко, у рации не хватает мощности…
Последние минут двадцать я почти бежал и появился у озера даже раньше, чем рассчитывал. Еще издали увидел свои растяжки нетронутыми и немного успокоился. Но руку с «макарова» не снимал до самого входа.
Где меня ждал сюрприз. Поперек измочаленного пулями корня лежал крупный песчаный крот, покрытый пулевыми отверстиями, как решето. Абсолютно безобидная тварь, подземный грызун. К тому же почти слепой.
— Кира-а!
Внутри завозились. Сначала до меня донеслось какое-то шуршание, потом звякнул металл. Входить я поостерегся. Чего доброго она и меня нашпигует пулями так же, как бедного, ни в чем не повинного крота.
— Я вернулся. Все хорошо.
— Андрей? — дрожащим голосом спросила она. — Это ты? А где… монстр?
— Умер твой монстр. Выходи!
На пороге схрона показалась Кира. Зареванная и испуганная. В руках она сжимала «хеклер».
— Воды принес, — спокойно сказал я, скидывая рюкзак. — Как обещал. Будешь мыться?
Она долго не отвечала, и я уж было подумал, что от страха Кира разучилась говорить. Оказывается, она обижалась: