Добравшись до двери Китти, я приложила к ней ухо. Я не ожидала ничего услышать, но оттуда доносились звуки — что-то вроде плеска, как будто котенок лакал молоко. Черт возьми, подумала я, она уже встала и пьет чай. Услышав скрип кровати, я окончательно в этом уверилась. Разочарованная, но все же в радостном ожидании встречи я повернула ручку и вошла.
Китти в самом деле не спала. Она сидела в кровати, откинувшись на подушку, одеяло укрывало ее до подмышек, голые руки покоились поверх. Горела лампа, причем ярко — в комнате вовсе не было темно. В ногах кровати, рядом с умывальником, стоял еще кто-то. Уолтер. Без пиджака и воротничка, рубашка небрежно заправлена в брюки, подтяжки свисают чуть ли не до колен. Склоняясь над тазом, он умывал себе лицо — вот отчего я слышала плеск воды. Намокшие, потемневшие бакенбарды поблескивали.
Первым, что я увидела, были его глаза. Он удивленно их вытаращил, поднял руки, вода стекала в рукава; потом по его лицу пробежала жуткая судорога, и одновременно я заметила краем глаза, что Китти тоже заерзала под одеялом.
Но и тогда я все еще не понимала.
— Что это? — спросила я и нервно хихикнула.
Перевела взгляд на Китти, ожидая, что она тоже рассмеется и воскликнет: «О Нэн! Ну и забавная, должно быть, получилась сцена! Но это не то, что можно подумать, вовсе нет».
Однако Китти даже не улыбнулась. Она следила за мной испуганным взглядом и подтягивала одеяло, словно пряча от меня свою наготу. От меня!
Первым заговорил Уолтер.
— Нэн, — начал он нерешительно (никогда прежде он не говорил при мне таким сухим, невыразительным голосом), — ты застала нас врасплох. Мы ждали тебя только вечером.
Он взял полотенце и вытер лицо. Проворно шагнул к стулу, схватил пиджак и надел. Я заметила, что у него трясутся руки.
Прежде я ни разу не видела, чтобы он дрожал.
— Я села на утренний поезд. — У меня тоже пересохло в горле и голос звучал вяло и сипло. — Право, я думала, час еще очень ранний. Как давно ты уже здесь, Уолтер?
Тряхнув головой, словно вопрос причинил ему боль, Уолтер шагнул ко мне. И поспешно, настойчивым голосом произнес:
— Нэн, прости. Ты не должна была это видеть. Давай спустимся вместе и поговорим?..
Тон его был очень необычным, и, услышав его, я все поняла.
— Нет! — Я закрыла руками живот: там кипело и бурлило, словно мне дали яду. Когда я крикнула, Китти затрепетала и побледнела. Я обернулась к ней. — Это неправда! О скажи, скажи, что это неправда!
Не поднимая на меня глаз, она закрыла лицо руками и заплакала.
Уолтер подошел ближе и взял меня за предплечье.