— Ах ты злючка. Как ты можешь мне такое говорить?
— Я сыта по горло разговорами о Лилиан, какая она была чертовски замечательная.
— Она и была замечательная. Была. Ей следовало здесь присутствовать и видеть все это — ей, а не тебе! Она бы поняла, тогда как ты…
— Выходит, ты хотела бы, чтобы на моем месте была она? — выпалила я.
На ресницах Флоренс сверкали слезы. У меня тоже защипало глаза и перехватило дыхание.
— Нэнс, — произнесла она уже мягче, но я подняла руку и отвернулась.
— Мы договорились, так? — Я постаралась, чтобы в моем голосе не слышалось горечи. Она не отвечала, и я добавила: — Видит бог, это не самое то место, где мне хочется быть!
Я сказала это назло Флоренс, но когда она, закрыв лицо руками, отодвинулась, меня охватило раскаяние. Я стала искать в кармане платок, но вынула программку, на которой мисс Скиннер просила получить автограф Фло. Прилипнув к ней взглядом, я поразилась тому, какой странный нынче выдался день. Тем временем женщина на трибуне продолжала хриплым голосом спорить со своими оппонентами; воздух густел от криков, дыма и недоброжелательства.
Я подняла глаза. Флоренс стояла у полотняной стены, рядом с Энни и мисс Раймонд; она трясла головой, остальные похлопывали ее по предплечью. Когда Энни отошла в сторону, я перехватила ее взгляд, и она с настороженной улыбкой приблизилась ко мне.
— Нелепая это затея — ругаться с Флорри, — бросила она, занимая соседнее сиденье. — Язычок у нее — острее не бывает.
— Все, что она говорила, правда, — признала я несчастным голосом. — Тут и преувеличивать нечего. — Вздохнув, я переменила тему: — Хорошо провела время?
— Да, — кивнула Энни. — Все было замечательно.
— А что это за девушка с твоей Эммой?
Я указала кивком на светловолосую женщину, стоявшую подле мисс Раймонд.
— Миссис Костелло. Сестра Эммы, вдова.
— Вот как? — Я слышала о ней раньше, но не ожидала, что она окажется такой молоденькой и хорошенькой. — Какая красивая. Жаль, что она… не из наших. Не подает никаких надежд?
— Увы, никаких. Но она чудесная девушка. Муж у нее был добрейший из людей, и Эмма говорит, сестра уже не надеется встретить кого-нибудь, способного с ним сравниться. Появится ухажер — так непременно окажется боксером…
Я вяло улыбнулась; честно говоря, меня не очень занимала миссис Костелло. Пока Энни рассказывала, я косилась на Флоренс. Она стояла в дальнем конце палатки и сжимала в руках платок, хотя ее щеки оставались сухими и бледными. Как я на нее ни пялилась, она ни разу не встретилась со мной взглядом.
Я уже решилась направиться к ней, но тут сделалось шумно: дама на трибуне закончила речь и публика неохотно захлопала. Это означало, что настала очередь Ральфа. Мы с Энни повернулись: Ральф, слонявшийся поблизости, услышал свое имя, взобрался на неверных ногах по ступенькам и встал на краю трибуны.