— Похвальное самоотречение, — пошутил я.
— Да что вы! Я счастлив, что могу внести свой посильный вклад в достижение практического бессмертия. Наши ведущие специалисты — сущие младенцы, когда речь заходит о замене перегоревшей лампочки или утилизации накопившегося мусора. Как дети, честное слово! — что-то в его собственных словах показалось Михаилу не точным и требующим уточнений, он принялся оправдываться. — Не обращайте внимания на явный парадокс, содержащийся в моих словах. Мне ли не знать, что кандидатуры наших творческих сотрудников утверждены на заседаниях ЦК, дети, в обычном понимании этого слова, не были бы допущены к секретам нашей отрасли знания. Я понимаю этого лучше, чем кто-либо еще.
— Вот здесь я не понял, — признался я. — Потерял нить рассуждений.
— Они не дети! — взволнованно произнес Михаил и вытер о брюки внезапно вспотевшие ладони. — Мое заявление следует воспринимать, только как эмоционально окрашенное сравнительное определение, подчеркивающее мой личный недостаток — непреодолимое стремление к излишне ироничному способу произнесения слов. Заметьте — не к смыслу терминов, а только к способу их произнесения. Конечно, наши научные сотрудники — не дети! Мне ли этого не знать! И вы не деть!
— Вот теперь понял, — еще раз пошутил я.
Михаил вынул из кармашка носовой платок и деликатно высморкался. Я и раньше встречал людей, у которых излишнее волнение сказывалось на функционировании носоглотки. Охота шутить у меня немедленно пропала. Михаил заметил перемену моего настроения и явно был благодарен.
Он повел меня по длинному мрачноватому коридору. Было трудно понять, как здесь могут работать люди. Наверное, на меня угнетающе подействовала безвкусная темно-зеленая краска, в которую были безжалостно выкрашены стены, и многочисленные лозунги околонаучного содержания, как то: "Ученый! Не прогуливайся по коридору. Цени время!", "Хороший почерк — половина успеха" и прочие, не менее поучительные…
— Вот этот кабинет, Григорий Леонтьевич, дирекция решила предоставить в ваше пользование, — сказал Михаил, наконец, открывая дверь огромным амбарным ключом. Табличку с вашим именем пока вешать не будем. Зачем лишний раз подчеркивать ваше присутствие в Институте?
Я задумчиво склонил голову чуть набок, словно вопрос с табличкой представлялся мне настолько важной проблемой, что решение ее следует отложить до лучших времен, когда появится возможность обдумать ее тщательно, и не торопясь. Михаил по-своему понял обуревающие меня чувства и, прошептав: "Во, дает!", пропустил меня вперед.