Начался переполох.
— Врача, врача! — кричала Маргарита.
Академик Богомолец оказался единственным человеком в помещении, не потерявшим в сложившейся ситуации чувства реальности. Он решительно подошел к шкафу и дернул за ручку. Дверца открылась, и на пол посыпались пустые бутылки из-под жидкости для выведения мозолей.
— Что ж тебе, зараза, водки было мало! — грустно сказал академик, и не было в его голосе даже тени озлобленности или осуждения.
Тело унесли в неизвестном направлении и больше о товарище Леопольдове не вспоминали.
*
Неожиданно напомнил о себе товарищ А… Его телефонный звонок застал меня врасплох. Нет, я, конечно, понимал, что за моей, так сказать, деятельностью будут приглядывать. Но в то, что товарищ А. станет говорить со мной так строго, мне не верилось.
— Как дела, Григорий? У тебя есть что сообщить?
— Пока нет.
— Это плохо. Надо бы тебе лучше стараться.
— А я стараюсь!
— Напоминаю тебе о главном задании, которое за тебя никто выполнять не собирается — ты должен, кровь из носа, отыскать экспериментальные пилюльки. Как ты это сделаешь — меня не касается. Если потребуется для дела — будешь шарить по столам своих новых товарищей, пока не отыщешь.
— Разве вы не знаете, товарищ А., что в Институте не все благополучно. У нас такой переполох. А еще эта неприятная история с начальником отдела Леопольдовым?
— Это не оправдание!
— Я понимаю…
— Ладно. Пошлем тебе на помощь специалиста, — мрачно заявил товарищ А.. — Догадывался я, что когда дойдет дело до шмона, у тебя поджилки затрясутся, но что ты сдашься вот так, безвольно, не предполагал.
— А у меня другая задача!
— Не надо, Григорий, даже и не начинай. Не хочу привыкать от тебя оправдания выслушивать. Не приспособлен ты к этому делу. Пока мой человечек не появится, считай себя в отпуске. Кстати, к тебе в гости Горький собирался, так ты не прогоняй его, поговори по-доброму, если потребуется — подсоби.
Мне очень не понравилось, что товарищ А. так настойчиво добивается от меня реальных результатов. Понятно, что не по своей воле он так возбудился. Давит, давит на него начальство… На секунду мне захотелось самым непотребным образом огорчить его, признаться, что ожидать от меня реальной разгадки феномена бессмертия может только умалишенный. Но опомнился вовремя и не стал усугублять без нужды его озабоченности.
— Присылайте Горького, товарищ А., я обязательно помогу ему, если это будет в моих силах.
И на следующий же день в моем кабинете объявился Максим Горький. Был он как всегда потрясающе монументален. Настоящий человек-памятник, человек-глыба. Не берусь отобразить на бумаге исходящее от него величие. Это сделать просто невозможно. Человеческие слова слишком пресны и затасканы, чтобы претендовать на соразмерность с подобной громадиной. Да и что с них взять — звуки, они звуки и есть!