— Егор Анисимович, нам пора.
— Хорошо, у меня все, — сказал Астафьев, поднимаясь со стула. Зинченко тоже поднялся, начал собирать со стола какие-то бумаги. И тут Юрий, уже у порога, сказал еще одну фразу.
— Странно только, что вы не знаете, где проживает теперь ваша родная сестра с племянником.
Депутат поднял на него глаза, и Юрий рассмотрел в них явную ненависть. Лицо Зинченко начало багроветь, и Астафьев, не дожидаясь других последствий его невинной фразы, выскользнул из кабинета. Пройдя под обстрелом еще трех пар ненавидящих глаз, подполковник спустился вниз, сел в свою машину, и, закурив, начал вспоминать.
1994 год.
Уже по весне, в мае, они как-то среди недели выбрались в баню, к гаишнику Димке Китаеву. Среди любителей попариться были три инспектора: Голод, Игорь Кошкин, сам Китаев. От угро на пикник попали двое: Астафьев и друг Димки, капитан Артем Васильев. Дача у Китаева оказалась в классном месте — на берегу небольшой реки, на самой окраине небольшого леса. Дом у него был готов только наполовину, забор стоял с одной стороны, к лесу. Усадьбу он себе решил отгрохать объемную, от бани до забора было метров тридцать, столько же было намеренно вбитыми колышками и с другой стороны. Зато саму эту обширную баню он достроил в первую очередь.
— Дом я еще хрен знает сколько буду строить, а вот в баню хочется каждую субботу, — заявил хозяин, с охапкой дров отправляясь в топочную.
— Да, это верно. Как водичка в реке, можно будет окунуться то после парилки? — спросил Голод, разжигая в мангале огонь.
— Самое то. Тут еще что хорошо, песчаный берег. А кругом тина.
— А как насчет девушек? — спросил Юрий. — Кто-то обещал.
— Счас, Артем уже поехал.
Леонид засмеялся.
— Ну, раз Артем поехал, опять привезет все тех же: Леночку, Сашеньку и Танечку.
— А что ты имеешь против этих дам?
— Да этим дамам в два раза ближе до пенсии, чем мне. Танечка вообще мне в матери годится.
— Зато фигура у ней как у школьницы, — заметил Юрий.
— Вот ты с ней в баню и пойдешь.
— Ну, испугал!
— Эх, оторвемся сегодня! — радовался Кошкин. — Куда пиво девать?
— Сунь в реку, — посоветовал хозяин.
— Точно!
После этого он набрал в ведро воды, и начал мыть свою серебристую «десятку», ласково приговаривая: — Моя ласточка будет чистой, а то запачкалась, девочка моя.
Димка, слушая эти разговоры, давился от смеха.
— Ты жену то так ласково называешь?
— Жена этого еще не заслужила. А машина, она послушная, непривередливая, никогда мне не изменит.
Он отошел к реке за очередной партией воды, где его и застал телефонный звонок.
— Да, слушаю.