Астафьев видел, как с лица Игоря исчезла радостная улыбка, он начал прохаживаться по берегу, выслушивая сообщение. Отвечал он односложно, все больше междометиями.
— Да, но… нет… не хочу. Ну, знаешь! Да помню я все! Ну, не сейчас!
Вскоре Игорь закончил разговор, и вернулся к компании.
— Мужики, мне надо ехать.
— Ты чего? Ты же вложился уже? — удивился Китаев.
— Да, с отцом там плохо, мать психует. У него каждый день приступы, может, и в этот раз обойдется. Но, надо ехать.
— Вот, что значит купить мобильник! — назидательно заметил Голод. — Пользы от него ноль, зато достанут в любом месте.
— Ну, я поехал. Бывайте, мужики.
Лицо у Игоря было расстроено, и, когда он уехал, все, невольно, пожалели коллегу. Но, тут вскоре, подоспели шашлыки, а потом и Уазик с Артемом и девушками.
— Ба, какие девушки! Привет, Лена! Здравстуй, Сашенька. Татьяна Ивановна!
— Леня, никаких отчеств! Сегодня я не адвокат, а просто Таня, — проворковала дама непонятного возраста, но действительно с прекрасно фигурой. Это выгодно отличало ее от своих подруг, более молодых, но изрядно уже раздобревших.
Юрий на ухо тихо спросил Артема: — Нам что, так и придется до конца жизни трахать только своих? Милицейских, да судейских?
— Не привередничай, Юрок! Смотри, мы тебя еще женим на каком-нибудь прокуроре.
— Ну, уж нет, только не это!
— А куда это Игорь уехал? — спросил Артем. — Он вернется?
— Нет, у него там с отцом опять плохо.
— А с кем это он стоял на перекрестке?
— Где?
— Да, тут, около Вознесенки. Там его «десятка» стояла, и «Нива», не наша, с транзитными номерами. Он им что-то объяснял.
— Не знаю. Может, дорогу спросили.
Пикник шел своим чередом, баня, купание нагишом и все остальное сменялось выпивкой и шашлыками. Артем занимался весь вечер странным делом — терпеливо относил все бутылки к забору, аккуратно их расставлял. Когда уже было темно, а бутылок набралось штук десять, Голод вытащил из багажника и собрал двустволку. Потом он завел свою машину, и включил фары. Пустые бутылки из-под водки и пива торчали, как редкие зубы дракона.
— Ну-ка, покажи-ка, Леня, как ты умеешь стрелять! — подначила инспектора завернутая в простыню Леночка. Тот ухмыльнулся, и, вскинув одной рукой ружье, двумя выстрелами разбил две бутылки.
— Счас я тоже покажу класс, — торопливо сказал Артем и побежал к своей машине.
— А влет — слабо? — спросил Юрий.
— Дима, изобрази! — велел Голод.
Тот ухмыльнулся, и, отойдя в сторону, подкинул вверх бутылку. Грохнул выстрел, бутылка со звоном разлетелась, и тут же раздался болезненный вопль, и с дерева, метрах в двадцати от забора, на землю свалилось что-то объемное. Все ошалели, но тут с той же стороны загремели одиночные выстрелы. Болезненно вскрикнула, и упала Ленка, Юрий услышал, как над его головой просвистела пуля. Не растерялся только один Голод, он развернулся, и выстрелил в сторону вспышек. После этого он кульбитом ушел в сторону, схватил патронташ, и скрылся в темноте. Юрий же догадался свалить сделанный из березовых плах стол, и затащил за него раненую в руку Леночку. В это время выстрелы начали звучать со стороны Уазика. Это Артем как раз вытащивший пистолет, пустил его в ход. Вскоре выстрелы со стороны леса прекратились, а минуты через три они услышали, как взревел двигатель машины, и она начала удаляться.