До начала войны они оба служили простыми коню-хами на огромной конюшне замка Густава фон Шли-мана, знаменитого ливонского рыцаря, личного друга самого великого магистра Бернгарда фон дер Борха, где жили как у Бога за пазухой, воруя в огромных ко-личествах хозяйский овес и выгодно продавая его за полцены окрестным ливам - землепашцам. Дело процветало, и вскоре отец с сыном уже. приближались к накоплению той заветной суммы, которой им хва-тило бы на покупку собственного домика и куска зем-ли, на которой они намеревались осесть, как вдруг на-чалась война и генерал Шлиман немедля выступил в поход, захватив с собой, естественно, большинство
CJI~.
Обоим ливам Генрихам, привыкшим к вольготной жизни на теплой конюшне, война очень не понрави-лась. Но и в ней можно было найти хорошие стороны, и предприимчивый Генрих Первый вскоре их нашел. Будучи человеком наблюдательным, он заметил, что в конце каждой битвы, когда одна сторона начинает от; ступать, а другая ее преследовать, поле сражения на несколько десятков минут остается совершенно пус-тым, и вот тогда-то можно беспрепятственно обшари-вать убитых, прежде чем это сделают победители; вер-нувшись после погони за неприятелем.
Теперь бывшие конюхи, одетые, как простые пешие ливонские воины, перед началом каждого- сражения находили себе укромное убежище, где выжидали до тех пор, пока одна из сторон не одержит победу. За-тем они быстро выбегали на поле боя и обирали уби-тых до тех пор, пока вдали не покажутся победители, спешащие к полю с той же целью.
Это дело оказалось во много раз прибыльнее овса, и Генрих Первый, весело потирая руки, молил Господа о продлении войны, в то время как его сын умолял от-ца отказаться от пагубной привычки не делиться до-бычей. Дело в том, что, кроме такой вполне похваль-ной черты, как наблюдательность, в сложном и проти-воречивом характере Генриха Первого присутствова-ла и даже доминировала такая мало похвальная черта, как скупость. Мало того, что он давал сыну лишь жал-кие крохи, как от продажи овса, так потом и от маро-дерской добычи, так он еще втайне закапывал все деньги и ценности в местах, известных только ему, и ни за что не соглашался указать эти места сыну, ссы-лаясь на то, что тот еще слишком молод и непременно растранжирит накопленное
Генриху сразу повезло — он наткнулся на какого-то, должно быть, очень знатного и богатого ливонца и тут же напялил на себя все его латы, прихватив заодно дорогого коня прекрасной породы (а уж в лошадях и ценах на них он разбирался как никто другой!), смут-но, однако, заподозрив, что за таким неожиданным ве-зением судьба, должно быть, скрывает какой-нибудь подвох.