Поняв, что соотношение сил не в его пользу, Илларионов круто изменил тактику.
– Чудаки вы, люди! – сказал он. – Как будто я хуже хочу… Пожалуйста: план Михалева по разведывательной терми-но-логии гм… называется «двойная игра». У меня своя точка зрения на методы разведки, но я не настаиваю, пожалуйста. Все это можно было бы провернуть быстрей, но… – он приподнял плечи и сделал рукой жест, который означал: «было б с кем».
– Значит, никакой слежки устанавливать не будешь? – еще раз спросил Алексей.
– Пожалуйста, не буду.
– Ой, как хорошо! – воскликнула Маруся. Она с волнением следила за их спором. – Вот и договорились.
– Но рапорт я все-таки пошлю, – предупредил Алексей. – И напишу, что ты согласился с моим планом.
– Пиши, сделай милость…
– Сможешь доставить сегодня же? – спросил Алексей у Маруси.
– Я дядю Селемчука пошлю, до утра успеет! – ответила девушка, глядя на Алексея так, будто впервые видела.
– Да, Илларионов, сегодня убили вестового с пакетом?
– Убили.
– А что в пакете?
– Ничего особенного: уведомление в штаб фронта, что получена оперативная карта… Учти, Михалев, я должен знать о всех твоих действиях!
– Само собой разумеется! – сказал Алексей. Потом они, уже вполне мирно, договорились обо всех подробностях. Илларионов стал прежним – говорил солидно и энергично сосал трубку. Затем он ушел, а Володя с Алексеем остались: один – ночевать на Марусином сеновале, другой – писать рапорт.
На почте был народ. Алексей уселся на скамью у двери и подождал. Дина встретила его беспокойным взглядом и чуть заметно кивнула.
Расхлябанная дверь поминутно хлопала, впуская и выпуская посетителей. Выбрав момент, когда на почте остались только вихрастый подросток в гимназической рубахе и женщина, под диктовку которой он что-то писал, Дина покашляла, привлекая внимание Алексея, и карандашом указала через свое плечо на вход в соседнюю комнату.
Он прошел туда через откидную Дверцу почтовой стойки.
В комнате с зарешеченными окнами, шкафами с множеством квадратных отделений для писем и чугунным штампом на столе был один человек – седой, с вытянутым лицом, составленным из небритых вертикальных складок. Он угрюмо покосился на Алексея поверх очков в металлической оправе.
– Папа, – сказала Дина, входя за Алексеем, – посиди за меня в зале.
Ни слова не говоря, старик удалился, далеко, точно боясь обжечься, обойдя Алексея.
Дина прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
– Ну, что скажете?
– Вот… пришел.
– Вы думали над нашим вчерашним разговором?
– Думал.
– И как?
– Я уже решил, Дина.
– Вы уверены?