Он никогда не испытывал страсти подобной разрушительной силы.
Испорченный товар, принцик. Прошептал в нем ненавистный голос, останавливая его, заставив его застыть — но только на мгновение. Потом Райли открыла глаза, и посмотрела прямо в его душу.
— Нет. Нет. Ее здесь нет, она никогда больше не причинит тебе боли. Не впускай ее, Конлан.
Она поцеловала его, безотчетно вновь сжав его пальцев своим теплом.
— Почувствуй меня. Я настоящая. Я здесь. Не позволяй ей победить.
Что-то взорвалось в его сердце.
— Да, да, mi amara. Ты здесь, со мной. Ты — моя. Она ничего не значит, — выкрикнул он, его слова были такими же пылкими, как молитва.
Он вынул свои пальцы, и Райли тихонько дернулась, потом взял ее на руки и опустил на постель. Она моргнула, казалось, возвращаясь из далекого далека, и немного помотала головой. — Мы… я…защита. Я здорова, но…
Он тут же все понял, тук как ее чувства были открыты перед ним.
— Нет, у нас иммунитет. Я даже простудой заразиться от тебя не смогу, и ты от меня тоже, красавица моя. И мы не можем иметь детей без ритуала плодовитости, благословенного Посейдоном.
Она кивнула, чувствуя, что он говорит правду, по его эмоциям. Потом она подняла к нему руки и улыбнулась с таким чувственным обещанием, что его колени обратились в воду.
Когда он наклонился, чтобы накрыть ее тело своим, он открыл ей свое сердце. Снял все эмоциональные щиты, чтобы она почувствовала, какой драгоценнй подарок вручила ему.
Затем он раздвинул ее колени по обе стороны от его бедер и нырнул в нее до самого основания одним ударом, ревя от наслаждения.
Выдыхая ее имя.
Положив свой лоб к ее лбу, он попытался вздохнуть.
— Моя. Райли, скажи это. Ты моя.
Она взяла его лицо в свои руки и притянула к своему рту.
— Я твоя, Конлан.
Она поцеловала его со всей страстью, которую он ощущал в ее душе. Она посмотрела на него теплыми и сияющими голубыми глазами и снова улыбнулась.
— И ты также мой.
Тело Райли выгнулось, чтобы встретить его. Эмоции, охватившие его и переходящие в нее, были открытием. Трепетом… изумлением. Просто благодарностью.
Он никогда не принадлежал никому. Никто его самого не хотел с самого детства.
Его благодарность превратилась в цунами страсти, сдержанной теплоты, и он всем этим поделился с ней через их связь. Она вздрогнула под ним, и что-то в нем дрогнуло.
— Прости, Райли. Но я больше себя не контролирую, — сумел он выдавить эти слова. — Я сейчас возьму тебя, и это будет сильно и быстро. Я обещаю, что потом это будет тонко, нежно…
Она поднесла палец к его губам и улыбнулась, в ее глазах засияла женская сила.