Квинн, наконец, заговорила, очень усталым голосом.
— Да. Нам необходимо поговорить. Особенно потому, что только этим мы и будем заниматься друг с другом. Идем со мной. Остальные, прошу, подождите. Познакомьтесь между собой.
Она рассмеялась.
— Поешьте печенье.
Когда Квинн и Аларик вышли из комнаты, у Конлана наступил момент ясности. Он осознал, что Квинн поймала Аларика в свою эмпатическую сеть так же, как Райли Конлана.
Но некоторые морские создания идут ко дну и утопают в сетях.
И Аларик был похож на одно из этих созданий.
Потом они ушли, оставив его наедине с существом, которое следовало уничтожить, как говорило всё его наследие.
Райли смотрела, как они уходят, потом вздохнула. Наклонилась вперед, положив локти на стол, и улыбнулась Джеку.
— Ну, расскажи нам, каково быть тигром. Откуда ты?
Аларик повернулся к Квинн на крыше здания. Отчаянно борясь за самоконтроль. Спокойствие.
Сохранить смелость и не упасть на колени перед этой женщиной, и не умолять о прикосновении.
Как же Посейдон посмеялся бы над своим Верховным жрецом.
Она смотрела на него, осторожность светилась во всех линиях ее тела.
— Ты — самый сильный в магии, не так ли? Я слышу, как она поет в твоих венах, барабанит под моей кожей. Что ты со мной сделал в процессе лечения? И кстати, благодарю за исцеление.
Он начал к ней подкрадываться, все время сужая круги вокруг нее. Зная, что должен остановиться.
И не в состоянии этого сделать.
— Я не сделал ничего необычного, хотя текущие события предполагают, что Райли тоже поучаствовала в твоем исцелении, — резко заявил он. — А вот то, что ты со мной сотворила — необычно.
Она даже не была красавицей. Он всегда считал, что однажды влюбится в изумительную красавицу, и это будет любовь большая и знаменито безответная. Она будет богиней среди женщин.
И все же эта неряшливая женщина, эта бунтовщица совсем не похожа на плод его воображения. Она была настолько стройна, что казалось, умирала от голода, ее огромные глаза над впалыми щеками обрамляли черные круги. Ее короткие волосы, казалось, подрезаны тем самым ножом, что она носила в своем кармане. Ее одежда выглядела не лучше той, что он видел на уличных попрошайках.
Он так ее хотел, что чувствовал, как физическая боль впилась ему в яйца.
— Я не знаю, что ты думаешь, что видишь, но я не похожа на сестру, — сказала она, полная скорби. Жар и цвета ее эмоций закружились вокруг, пытая его. Цвет красного вина, пыльно серый и синева моря в сумерках протанцевали в него, сквозь него. Остро уколов.
Вызвав слезы на глазах.
Он сдержал их. Начал бороться в шелковых сетях, которыми она настолько небрежно оплела его сердце. Его душу.