* знаменитый оратор времен Юлия Цезаря
* местечко близ Рима
* нундины - базарный день, выпадал то на седьмой, то на девятый день месяца
* иды выпадали на тринадцатое или пятнадцатое число месяца
* самая распространенная бронзовая монета Древнего Рима
* поскольку в греческом календаре календ не было, это выражение имело тот же смысл, что "после дождичка в четверг"
* царь Каппадокии
Глава 5.
Оскорбленная покорность не всегда обращается в ярость.
Весть о самоубийстве Корнелия Галла настигла Анция Валерия в Анкире и была воспринята с изрядной долей скепсиса: мошенник и вор не понес заслуженного наказания, Август всего лишь отозвал его из Египта и тот, судя по всему, поступил необдуманно и поспешно, наложив на себя руки. Оскорбленная покорность обращается в ярость. Взрасти ярости Анций не позволил, но осмотрительность приютил. Ливия пребывала в добром здравии: одному ее сыну - Тиберию шел семнадцатый год, другому - Друзу исполнилось тринадцать; она все чаще зазывала к себе прорицателей, выслушивала их льстивые предсказания, а чтобы они не оказались пустыми разглагольствованиями не отстранялась от государственных хлопот: в александрийском дворце вместо неудачливого Корнелия Галла поселился учтивый от обременительных долгов префект Петроний. Осмотрительно было обо всем этом не думать, а думать о том, как сделать Галатию римской провинцией.
Аминта Бригата встретил посланника Рима, как давнего друга, окружая его чрезмерным вниманием и радушием. А любая чрезмерность, как водится, скрывает лицемерие. И ни многочисленные храмы, ни жертвенники в честь Августа, ни устроенное по случаю прибытия гостя знатное пиршество, ничто не могло ввести в заблуждение успевшего затвердеть недоверием - признаком опытности, Анция Валерия.
Высоко над рекой Сангарий, за озером Татта, в горных долинах набирали вес несметные стада овец, чья шерсть не намного уступала по своему качеству черной шерсти тонкорунных овец из окрестностей Лаодикеи на Лике. В Анкире, Пессинунте, Соатрах не умолкал шум ткацких станков, в мастерских шилась богатая одежда, монотонно тянулись длинные караваны в сторону Понта, Армении и дальше, к берегам Гирканского моря* .
Галатским племенам - толистобогам, тектосагам и трокмам время от времени досаждали соседние племена: геты, мисийцы, мигдоны, бебрики, тины, но чаще и кровопролитней всего - бессы из горной области Фракии. Исполосованные татуировками* они налетали внезапно, не знали пощады, истребляли и стариков, и женщин, и детей, пленных не брали, уводили только скот и также внезапно исчезали среди неприступных скал. Анцию Валерию врезалось в память растерянное лицо протарха* Гиста из Каллиполя, когда коллегия архонтов* , взбудораженная слухами о набеге горцев, замышляла тайно покинуть город и укрыться в Перинфе под защитой римского флота. Хранил он в своей памяти и встречу с вождем бессов тогда же, во время Далмацкой войны - с бородатым отчаянным Драгом, не лишенным, к счастью, расчетливости и уменья извлекать из ситуации собственную выгоду. Они прекрасно поладили десять лет тому назад, сойдясь на том, что римляне правы в своем утверждении: даю, чтобы ты дал.